— Книги, они такие бестии, опаснее и не сыщешь. Потому и зовут наше заведение бестиарием. По-научному. Мы тут книги чтим.
— А почему они опасные-та? — шмыгает носом Мякиш.
С книгами он раньше не особо сталкивался. У тетушки Пакли их не было, а в школе и не до книг.
— Ты же сам видишь — даже не понять, какие обликом. То такие, то сякие, то этакие. С книгами ведь как выходит? Овечками прикинутся, а сами на человека нападут и в мозг ему просочатся! Особенно на неподготовленного.
Мякиш аж содрогнулся.
Господин покивал и мрачно добавил:
— И что они там в неокрепшем мозгу сделают — кто знает… Потому мы здесь людей и бережем. Изо всех сил!
Мякишу жалко-жалко всех неокрепших мозгами, он и предлагает:
— Так надо по буквам их растащить, чтобы не пакостили!
— Верно ты Мякиш думаешь, — похвалил его господин. — Умница. Да только нельзя. Это же культура и есть, такая вот она в натуральном-то виде. Если книжку окоротить, причесать да разбавить, можно и на людях показывать. Когда она смирная и не брыкается, то много пользы может принести. Мы ей такой окорот и даем. Нигде столько книг не сыщешь, как в нашем подвале. К нам и за книгами, и за цитатами со всего города ходят.
— За чем? — не понял Мякиш.
— Кусочками книжными. Да сам посмотришь, как учителя придут учебник обновлять.
— А может, я лучше здесь? — неохота Мякишу даже приближаться к этим бестиям.
— Ничего, ты справишься, как попривыкнешь, — утешает его господин. — Я, главный укротитель бестиария, в тебя верю.
И ведь прав оказался!
День прошел, другой — научился Мякиш в подвал спускаться.
Потому что помощь постоянно требовалась: решетки в негодность приходили, будто жевал их кто, убираться надо было, проветривать.
А потом доверили Мякишу и главное, для чего господин укротитель его нанимал: кормить книги. Потому что повару тяжело хромать по подвалу, а словоплетов с верхних этажей эти бестии боялись.
Сначала Мякиш вообще не понял, зачем и чем их кормить. Пускай бы так сидели, меньше бы до чужих мозгов охочие были!
Но господин укротитель все объяснил в подробностях: тут ведь такое дело тонкое, просто-таки ювелирное. Книги — они же на словах замешаны, и им буквы требуются. Тем, что толстые — по полведра в кормушку, а тоненьким и ковшика хватит. Это потому что они взаперти сидят — были бы на вольных хлебах, им бы уличных буковок хватало. Как тем коровам, что по городу шатаются: в канаве травки пощипали, на пустырь пошли — клеверу наелись, белье висит на веревочке, сушится — полотенцем закусили. Но нельзя же книги так на улицы выпускать! А с другой стороны, тут же не каторга, а культурное заведение. Оплот. За книгами приходят, к людям их выводят. Книга должна в хорошем состоянии быть. Истощенная, она и ходить-то не сможет, какой интерес с такой общаться.