— Ты провидец? — в голосе невозмутимой гречанки прорезался страх. — Ты… Ты полубог?!
— Полубог? — Олег усмехнулся. — Нет, лучше уж провидец…
— Черт бы вас всех побрал! — не выдержал Дитмар. — Что все это значит?
— Пойдем на свежий воздух, поговорим, — предложил Олег. — Девушки, когда Иоанн закончит, пусть идет к нам, а вы помогите Анне. И переоденьте ее в запасной комбинезон.
Гауптштурмфюрер и астроном спустились по пандусу. Солнце стояло в зените, ярко освещая купола обсерватории.
— Что за самодеятельность, Олег? — хмуро поинтересовался немец. — Туда идти нельзя. Гиблое место. Я знаю. И откуда у тебя сведения про баб?
— Дождемся Иоанна. А пока посмотри вот это.
Он извлек медальон погибшего красноармейца, развернул лист личных данных. Дитмар принял брезгливо, двумя пальцами. Медленно, шевеля губами, прочел. Небось учили в школе СС языку противника… Шевельнул бровями, вернул.
— Я таких насмотрелся. Но здесь написан бред.
— Этого бойца никогда не существовало… А вот и Иоанн!
— Звали, братья? — монах опустился на нижнюю ступень пандуса. — Бедная грешница…
— Грехи ее мне известны, — сказал Олег. — Прелюбодеяние да самоубийство. Не люди они, все три наши девы. И тот, в лесу — не человек.
Дитмар и Иоанн молчали — ждали продолжения.
— Это персонажи книг. Солдат — писателя Вячеслава Кондратьева, „Сашка“. Я по нему в школе сочинение писал. Анна — Анна Каренина знаменитого Льва Толстого. Дитмар, ты-то должен был слышать о таком?
Немец пробормотал под нос что-то неразборчивое, очевидно, ругательство.
— Ну, а роман „Таис Афинская“ в детстве был моей настольной книгой. Так что догадываться я начал сразу… Про Ефросинью не знаю, не читал.
— Я не разумею, рус! — Иоанн вскочил. — Мыслимо ли писать книгу о человеке, которого не было? Евангелие повествует о деяниях Иисуса. Жития святых — о святых. Есть описания жизни царей. Но измышлять несуществующее, плодить сущности? Это… это богопротивно!
Да, подумал Олег. Объяснишь тебе, пожалуй, что такое беллетристика…
— Для развлечения, святой отец. На потеху. В наше время это было весьма распространено.
— Значит, и спутницы наши — суть еще одно наваждение. А быть может, и не только они, — рассудил монах и снова уселся, погрузившись в раздумья.
Верно мыслишь, ох, верно, святой Иоанн Готский. Хотя фильм „Матрица“ ты точно не смотрел…
— Мы, думаю, все же люди. Все мы воскресли там, где погибли или где должны были воскреснуть, все помним обстоятельства смерти. Статьи астронома Сахновского хранятся в памяти компьютера… и то я не уверен. Поэтому, Дитмар, надо идти на обсерваторию.