— Но… насколько я помню… из легенд… оборотни обычно превращаются в животных…
— Медведи-волки-тигры? — вставил Рене.
— А вчера я видела… Анджей… вы… Это совершенно ни на что… ни на кого не похоже…
— Может, мы тоже мутируем, — пожал плечами Рене. Одновременно с ним Джордан спросил резко:
— Это показалось вам отвратительным?
Такой прямой вопрос поверг ее в растерянность. Отвратительно? Нет. Ошеломляюще. Парализующе. Видеть, как мужское… человеческое тело прямо у тебя на глазах, словно пластилин под давлением невидимых пальцев, принимает невиданную форму и мощь и стремительность… Она не упала в обморок и даже не оцепенела. Она была… очарована. Да, именно так, и именно это старомодное слово будет самым точным.
Но пока она молчала, Джордан, видимо, что-то уже решил для себя, потому что произнес:
— Можете не отвечать, мисс Фиджи.
Это его «мисс Фиджи» она тоже начала ненавидеть — он слов-но периодически отсылал ее прочь, как надоевшую собаку. Поэтому она произнесла с вызовом:
— Но я отвечу! Вовсе вы не были отвратительны. Ни вы, ни Анджей.
Джордан недоверчиво блеснул глазами:
— Не хотите ли сказать, что мы очень приглянулись вам… в другом обличии?
Лорен едва не ляпнула: «да, потому что тогда вы, по крайней мере, молчите» (на ее человеческий слух), — но сказала просто правду:
— Нет. Но я бы хотела увидеть вас… еще раз.
Показалось, или он задержал дыхание? Рене наклонился и заглянул ей в лицо с улыбкой:
— А как вы относитесь к крупным кошачьим? Леопардам, например?
Лорен подумала и честно сказала:
— Не знаю. Я видела их… в зоопарке. Они очень красивы.
— Я рад, — благосклонно отозвался Рене.
Лорен уставилась на него.
— А вы…
Рене кивнул.
— Я предпочитаю традиционный облик.
Джордан неожиданно сердито фыркнул:
— Он предпочитает! Будто в его силах что-то изменить! Уж каким ты на свет народился…
— А как…
— Если вы хотите узнать технические возможности, — быстро произнес Джордан, — то вряд ли мы в силах ответить. Мы до сих пор не знаем, что происходит с организмом человека-оборотня. Хотя на нас давно уже работает одна частная лаборатория и, косвенно, — Институт аномальных явлений.
— О, они много нарыли! — легкомысленно заметил Рене, гибко потягиваясь. — Изменение химических сред организма, метаболизм и прочие умные вещи, с которыми я плохо справлялся в школе и в университете. Наше дело маленькое, правда, Алекс? Мы просто хотим, чтобы наши дети выжили и не чувствовали себя изгоями в… преобладающем человеческом обществе.
— И никто до сих пор… вы ничем не выдали себя? Ведь эта школа находится в центре города… огромного города.