— За что тебя убивать? — спросил Андрей.
Касым не успел ответить. Тяжелые кулаки забарабанили в дверь. Андрей едва успел открыть; в комнату ворвался возбужденный торговец Султанбек. Вместе с ним был здоровенный бритоголовый детина — один из приказчиков Султанбека. Султанбек пошарил глазами по комнате, увидел Касыма и, облегченно вздохнув, велел мальчику:
— Ну-ка, собирайся! Поедем домой. Я напою тебя чаем, позову муллу и табиба.
Бритоголовый детина грозно двинулся вперед. Андрей закрыл собой мальчика.
— Господин Султанбек, — произнес он, с трудом сдерживая себя, — в этой комнате хозяин — я. Извольте выйти!
— Кудрат! — крикнул Султанбек, зло сверкнув глазами. — Возьми щенка!
Бритоголовый вытащил из-за голенища нагайку, но Андрей перехватил волосатую руку, и в тоже мгновение здоровенный мужчина с воплем рухнул на пол. Андрей толчком отправил за дверь торговца Султанбека, а вслед за ним вышвырнул едва поднявшегося на четвереньки слугу.
Тут же дверь затряслась снова. Султанбек сыпал проклятиями и угрозами.
Послышалось еще несколько взволнованных голосов, и наконец все покрыл бас Мирахмедбая.
— Пророк праведный, — рокотал он. — Что за наваждение на мой дом? — Он, по-видимому, тут же понял, что к чему, и прошипел по-узбекски. — Не будь бараном, Султанбек! Не хватает, чтобы полиция вмешалась в это дело. Убирайся из моего дома со своим малаем. Я сам все улажу.
— Простите, почтенный, — пробормотал торговец. — Я бы сам не посмел, но господин Шахрух велел доставить мальчишку живым или мертвым. Если этот проклятый Долмат узнает, что Касым...
— Умолкни! Да не откроется твой рот вовеки!
Шаги удалились.
Андрей посмотрел на Касыма. Глаза мальчика светились неожиданным восторгом.
— Как вы их ловко выбросили, господин Долмат! — произнес он дрожа. — Вот бы мне так научиться!
— Научишься, — пообещал Андрей. Он налил в пиалу чаю, капнул туда несколько капель из флакончика. — Вот выпей. И рассказывай обо всем без утайки. Это не для меня нужно, а для тебя. Если я все буду знать, все, ты понял, тогда мне легче будет защищать тебя. Мальчик выпил, но молчал.
— Как тебя зовут? — спросил Андрей.
— Касым... Газими, — сказал мальчик, побледнев. — Так меня называли прежде, — несмело продолжал он.
— Где?
— На севере. Я жил в горах с отцом и матерью. — Мальчик всхлипнул. — И братьев было много.
— Ты курд?
Газими вздрогнул.
— Я слышал, как ты бормотал по-курдски, когда тебя тащили.
— Да, — еле слышно ответил мальчик. — Я курд.
— Как ты попал в этот город?
— Не помню. Я был совсем маленький.
— Где ты жил?
— У разных людей, пока был мал, а потом меня отвезли к толстому Абдурашиду, который смушки у крестьян собирает. Абдурашидбай сказал мне, что я — его племянник, а родители мои умерли. Я так и жил у него, работал тоже. Меня кормили вместе с рабочими на складе и чай давали. Только бил меня Абдурашидбай почти каждый день. Один раз я взял без спросу горсть орехов, так он меня даже ногами топтал. Я сознание потерял, очнулся, слышу, он шепчет: «Только бы не умер. Спаси его аллах!» Вроде бы испугался за меня. А чего ему пугаться? «Одним ртом меньше — остальным жратвы больше» — это старшая ханум Абдурашидбая так говорила всегда.