Ряженый, масляно улыбнувшись и заговорщицки подмигнув, обратился прямо к Ивану: «Наша продукция производится из экологически чистого материала! Это ручная работа!» — руки он при этом демонстративно прятал за спиной. — «Она дешева и удобна в носке! Наши традиции и передаваемые от отца к деду секреты мастерства делают ее единственной в своем роде! Надев ее, вы поймете, что такое истинное удовольствие! Угадайте, что это?» — и, не дав озадаченному Ивану ни единого шанса, сунул ему что-то, что раньше держалось за спиной, чуть ли не под нос.
— «Лапти мягкие, деревенские! В них выросло все Лукоморье!»
Не успел ошарашенный царевич опомниться, как назойливый мужичок пропал. Вместо него на дне тарелки появились две худосочные девицы в сарафанах и кокошниках, густо нарумяненные свеклой и с бровями, подведенными угольком (свекла тушилась тут же, на угольках). У одной девы была сковородка с коричневой ручкой, у другой — с красной. Масло вперемежку со свекольным соком яростно шкворчало и брызгалось в разные стороны, обильно орошая поварих с ног до головы. В следующую секунду сковородки пропали, а красны (уже в буквальном смысле этого слова) девицы с негодованием взирали на свои испорченные наряды и прически. «Опять эти пятна!!! А посмотрите, на что стали похожи мои волосы!!!» — синхронно-патетически начали они срывать с себя уборы. Недоумение Иванушки резко сменилось глубоким интересом, шея вытянулась, глаза округлились, рот приоткрылся.
— Ах, чтоб тебя! — с сердцем выдохнула Ярославна и махнула над тарелкой рукой. Дно погасло. Видения пропали.
Иван почувствовал, что краснеет.
— А-а… это… м-м… когда… Что это было?.. После птицы?
Ярославна пожала плечами.
— Одни говорят, что эта модель несовершенна, и поэтому заданное изображение сбивается на то, что, может, в этот момент запрашивют другие. Василиса утверждает, что это просто помехи. А я считаю, что при определенных условиях тарелка просто ловит отражение других миров. Но ни у кого нет никаких доказательств, и поэтому каждый волен думать, что он хочет. Но в любом случае, эта дребедень зарядила до самого вечера, а может и на всю ночь. Ты успел понять, где находится Жар-птица? И не забыл ли? — ведьма насмешливо стрельнула на царевича глазами.
— Нет, — Иван был занят разглядыванием с попутным выковыриванием чрезвычайно интересного сучка в столешнице, но мог бы почувствовать этот взгляд и на другом конце леса.
Ярославна позаботилась бы об этом.
— Что — «нет»?
— Не усп… То есть, не забыл. Успел. Ну, конечно же я знаю, где это! Абсолютно. Точно. Это в М-м… Нет, в П-п… Нет, в Стр… Нет же!.. Тьфу ты, опять запамятовал… Да как же там его… Тамерланд… Патерланд… Диснейланд… А, вспомнил!!! Вондерланд! Это рядом с нашей западной границей. Если ехать все дальше по той дороге, по которой я ехал сначала, то туда можно добраться через десять дней. Это государство к столице Лукоморья находится ближе всех. То есть, это Лукоморск находится к нему ближе всего. То есть, нет. В смысле, они… это… Мы его в прошлом году с наставником Олигархием проходили. То есть, и его тоже. А еще… — Иванушка вдруг смутился своего неестественного многословия. Вернее будет сказать, смутился еще больше. — Ну, это, наверно, неинтересно вам будет… Это, наверно, все знают… Про язык там… Про правителя… Обычаи… А то, что мы видели — это знаменитые висячие сады Мюхенвальда — первый этаж был построен Шарлеманем Первым, это у них традиция такая — всех кронпринцев называть Шарлеманями, и каждый последующий Шарлемань пристраивает теперь по этажу к уже существующему саду, это тоже традиция, и поэтому там уже накопилось… — Иван наморщил лоб и со страдальческим видом начал шевелить губами, углубляясь в вычисления.