Жиган не появлялся, пакет с шубой пылился у Марии под кроватью, спрятанный от глаз ребят, Мария изредка посматривала на вянущие розы, но о Жигане больше разговора не заводила, и я немного успокоилась.
Зима тем временем вступала в свои права. Снег теперь падал почти без перерыва, его едва успевали убирать с проезжей части улиц, у подъезда выросли сугробы в человеческий рост, а возле стены старого, полуразваленного монастыря образовалась традиционная снежная гора, с которой летала на картонках и ледянках вся окрестная мелюзга. Мои окна выходили как раз на монастырь, бразильцы целыми днями сидели, прилипнув носами к стеклу, и наблюдали за катанием.
– Выйду на улицу – и сразу поеду, как они! – заявил как-то Мануэл.
– Ты сначала дубленку себе купи! – урезонила его я. – А то сразу опять заболеешь.
– Таких размеров нет. – Ману виновато повел широченными плечами.
– Ничего, я тебе достану.
Среди моих знакомых был только один человек, немного схожий габаритами с Мануэлом: наш участковый Мишка, с которым я когда-то училась в школе. Огромного Михаила знал весь район, и когда я в воскресенье пришла на барахолку, то сразу объявила знакомому продавцу:
– Гарик, мне нужна короткая дубленка – как на Мишку-мента, но на два размера больше.
– На женыха берешь? – расцвел Гарик. – Да ла-а-дно, видели мы твоего негра. Только не вры, что ты с ним нэ спышь!
– У тебя одно только на уме! Дашь дубленку или нет?!
– Будэм искать, – деловито пообещал Гарик и убежал в недра барахолки. Вернулся он через полчаса, едва видный под ворохом разномастных дубленок, и гордо вывалил их передо мной:
– Смотры! Со всего рынка собирал!
Я перебрала все дубленки – и все оказались маленькими. Расстроенная, я поблагодарила Гарика за хлопоты и собралась уходить, но он схватил меня за рукав и клятвенно пообещал, что к вечеру найдет то, что мне надо.
– У мэня фырма с репутацией! Все будет!
Я сделала вид, что поверила и, чтобы Гарик не слишком расстраивался, выбрала у него короткую дубленку для Жозе и длиннополую, с капюшоном – для Марии. Попыталась расплатиться – и началась обычная история:
– Нэ давай! Нэ возьму! Умру, а нэ возьму! Ты мою Анэлю лечила или не лечила? Вылечила или не вылечила? Жэнщина столько лет мучилась – а ты за одну нэдэлю... Нэ суй, говорят тебе, свои бумажки, обижусь!
– Ну и обижайся на здоровье! Я вообще не буду ничего покупать! Сто раз вам говорить, балбесы, что нельзя за это платить?!
В конце концов сговорились на оптовой цене, которая была в полтора раза ниже розничной. Я сердито шла через рынок домой, а сзади двенадцатилетний брат Гарика нес за мной пакеты.