Короче, все приготовления заняли полминуты, и вот уже я в полном боевом облачении спешу на выход. Только по дороге еще к Доджу загляну попрощаюсь — он один из братьев у меня хоть какую-то пародию на симпатию вызывает. По крайней мере, ни разу меня отравить не пытался — уже можно считать великим достижением. Для нашей семьи это почти что равносильно большой любви.
Замок у нас гигантский. Неделями можно блуждать, говорят, даже отец всех закутков не знает, хоть я, конечно, в это не верю. Народу мало, а если мертвецов не считать — так вообще почти никого. Так что места просто завались, каждый сам себе по вкусу мог покои найти. Я выбрал крошечный закуток на чердаке — единственное место, где хоть иногда самым краем солнце заглядывало, если повезет конечно. Дан с отцом жил в левом крыле, правое крыло с лабораториями после взрыва, так до сих пор и не отстроили. Ну а Додж, хитрец такой, у входа в казарме бывшей поселился, чтоб, если что, убраться побыстрее. Отец как власть в королевстве захватил, так всю армию распустил — кто в здравом уме против некроманта воевать пойдет, и дворцу охрана не нужна, а если полезет гость незваный, так отцу вечно для его экспериментов живого добра не хватало. Не заниматься же все время мертвяками, живых тоже иногда надо пытать, без этого некромантии не бывает, так что к нам уже полвека в замок не лезли.
А при прошлых королях, говорят, то и дело мятежные бароны восстания поднимали. Это, так сказать, народная традиция: посидит король годик-другой на троне — и давай народ его свергать. Песни, пляски, народ забавляется, а королям-то невесело. Сидеть в замке, ждать, пока тебе голову отрубят, — вот и набирали себе личной гвардии побольше, не скупились. И казармы отгрохали — считай, второй тронный зал, в лучшие времена тут по сто человек жило, а сейчас один Додж с трудом разместился.
Додж у нас вообще парень крупный. Вширь. Ведь не каждого принца в народе «колобком» обзовут, такую честь еще заслужить надо — а он и доволен. Морда красная, уши в стороны торчат, нос картошкой, не идет, а с места на место перекатывается — раз десять отец порывался это чудо природы казнить, да так и не решился. Из Доджа король — курам на смех, даром что хитер, лиса позавидует.
А вот покои его меня всегда убивали. И как только он в этом бардаке хоть что-то найти умудряется, ума не приложу. Впрочем, сейчас даже Додж сам себя превзошел — повсюду сундуки, ящики, коробки, и между ними «колобок» суетливо перекатывается.
— А, это ты… — Мельком глянув в мою сторону,
Додж продолжил собираться. — Ну заходи, раз пришел. Чего надобно-то?