— Мы же договорились, — сказала она. Голос ее был ровный, но выражение лица напряженное. — У вас больше нет надобности терроризировать меня.
Он задумчиво рассматривал ее.
— Быть может, дело не в том, есть ли у меня надобность. Быть может, мне этого хочется.
— Ха! — Эсмеральда потянула за тесемки, и тем самым застегнула пряжки, стянувшие шнуровку у нее на спине. — Можете твердить себе это сколько вам угодно. Пожалуй, вы даже поверите в это. Но потребности бывают разные.
— Действительно, это так, — легко согласился он. Он шагнул к ней, прижал ее к одежде, висевшей на стене между двумя ваннами. — А разве у вас нет такой потребности? Разве вы не чувствуете то же, что и я?
Эсмеральда вздернула подбородок. Пульс бился у нее в горле. Томас коснулся ее лица, провел пальцем по щеке. Она слегка отпрянула, а потом напряглась, словно овладев собой.
Томас скривил губы.
— По-моему, это намек на то, что настал момент, когда la belle dame sans merci[1] должна пустить в ход ухищрения и опутать нестойкого рыцаря своими сетями. Вы не собираетесь сказать мне, что вы умираете по моим прикосновениям? Что вам они снились? Что вы грезите о них?
— Конечно, нет. — Ее слова упали, как капли прозрачной воды, холодные и чистые. — Совершенно наоборот. Я скажу вам, что это вы умираете от желания прикоснуться ко мне.
Он было отпрянул. Потом, чтобы скрыть свое движение, он обхватил ее голову сзади. Томас протянул к ней губы, твердо решив взять то, чего ему хотелось. Она напряглась в его руках, как будто приготовилась к нападению, и он, даже не осознав это, изменил свою стратегию.
Он встретил ее непокорные губы прикосновением, которое было таким легким, что застало ее врасплох. Она слегка пошатнулась, быстро втянула воздух сквозь сжатые зубы, и это вызвало эротическую реакцию во всем его теле.
Он чувствовал сквозь одежду жар ее тела, все еще влажного после ванны, ощущал солоноватый вкус ее губ. Ее дыхание было горячим и неровным, и он, воспользовавшись недостатком ее уверенности, пустил в ход все свои умения. Она прижалась к нему, тело ее уже не было напряженным, она уже не сопротивлялась, и он почувствовал, что она теряет контроль над собой…
Он отодвинулся, и она покачнулась, глаза ее открылись, смущение в них мгновенно сменилось обычной ясностью. Он мысленно стряхнул с себя чары ее мягкого, податливого тела, заставив себя улыбнуться.
— Вы очень плохо изображаете хладнокровную шлюху.
— Или я очень хорошая актриса, — возразила она слегка дрожащим голосом. — Скажите, чего вы хотите от меня. Я не собираюсь весь день перебрасываться с вами словами. Вечером у меня назначена встреча.