Леди Лестер тяжело переживала смерть родителей, она постоянно находилась в плохом настроении, редко покидала спальню, а лорд Лестер стал все реже проводить время дома, так что все время. Мэриан занимали занятия и беседы с мисс Белл-сайд. Но и эти радости были доступны ей только до достижения пятнадцатилетнего возраста, когда ее сочли уже достаточно взрослой, чтобы отказаться от услуг гувернантки.
Горничная Минни была славной девушкой, но поговорить с ней не о чем, к тому же теперь мать еще пристальнее наблюдала за манерами Мэриан, а сближение с прислугой ну никак не подобало леди. Только добрые, полные сочувствия письма от мисс Беллсайд, устроившейся в другое семейство, поддерживали в юной девушке уверенность в том, что кому-то она все же небезразлична. Да еще верная подруга Сьюзен Лоу оставалась с ней все годы, и лишь рядом со Сьюзен Мэриан могла быть и беззаботной хохотушкой, и задумчивой барышней — подруга понимала все ее настроения и поддерживала их, какими бы они ни были.
Мэриан начали вывозить в свет, но продлилось это недолго — в Италии умер дедушка Лестер, и отец отправился в Неаполь устраивать дела, связанные с похоронами, собственностью и прочим. Семья опять надела траур, и Мэриан вернулась к своим книгам и занятиям с учительницей музыки. Ей нравилось рисовать, но нанять учителя леди Лестер категорически отказалась, не объяснив причин. Она сама показывала Мэриан, как правильно держать кисть и смешивать краски, и во время таких занятий мать и дочь сближались, как никогда. Может быть, поэтому Мэриан так нравилось заниматься живописью.
Но два года назад леди Лестер тяжело заболела. Ее всегдашняя умеренность в еде не спасла от заболевания поджелудочной железы, опасного тем, что симптомы проявляются, когда прибегать к лечению уже слишком поздно.
Мать мужественно переносила страдания, и Мэриан старалась изо всех сил облегчить их, умоляя отца пригласить самых лучших докторов. Лбрд Лестер, чья холодность к дочери с годами возросла, молча кивал и писал записки к светилам медицины, которые отвозила сама Мэриан, умоляя приехать поскорее и обещая любые блага за исцеление. Но сделать ничего было нельзя, и леди Лестер однажды легла в постель, чтобы больше не встать с нее.
Желтовато-бледная, она со слезами на глазах смотрела на Мэриан, сидевшую днями и ночами у ее кровати:
— Моя девочка… я была слишком сурова с тобой, я сознаю свою вину. Но в молодости я совершила поступок, который перевернул всю мою жизнь и отнял так много сил, что их просто не осталось на нежность и ласку. Я очень, очень любила тебя…