— Уже нет. Но все-таки не понимаю, для чего ты неделю назад сорвал меня из больницы?
— Мне надо было проверить, насколько серьезно тебя пасут.
— А то ты без проверок не мог догадаться, что пасут серьезно?
— Мог, конечно. Слушай, а эта твоя докторша, она вообще что за человек?
У Анжелы противно сжался желудок.
— Я тебя просила оставить ее в покое! — рявкнула она так громко, что в дверь постучала Милка и тревожно спросила, все ли в порядке. Анжела ответила, что все нормально и перешла на шепот. — Ты можешь понять, что из-за тебя она чуть не отказалась оперировать меня?
— Не волнуйся, девочка. Деньги заплачены, никуда она не денется. Скажи, она задавала тебе какие-нибудь вопросы?
— Ой, елки зеленые! Ну какие вопросы? Ты совсем очумел? Она меня лечит. Она мой врач. Что ты к ней привязался?
— Почему она согласилась везти тебя домой? Она врач, но не шофер. О чем вы говорили по дороге в машине?
— О лечении говорили. Об операциях. О чем еще?
— Она была рядом, когда я тебе звонил. Она дважды была рядом. Ты говорила со мной при ней, в ее машине. Она спрашивала, с кем ты говоришь?
— Да ничего она не спрашивала. На хрен ты ей сдался! — Анжела опять сорвалась на крик.
— Потише, девочка, — мягко напомнил Шамиль.
— Извини, — прошептала Анжела.
— Ничего, малышка. Но вообще я не люблю, когда ты кричишь. Почему она согласилась отвезти тебя домой? — повторил он задумчиво, словно спрашивал себя самого.
— Да просто так! Я попросила, она согласилась. Больше некому было. Генка заболел и денег не оставил ни копейки. Мне что, на метро надо было ехать?
— Ладно, лапушка. Успокойся и попытайся вспомнить очень подробно, о чем ты говорила с докторшей. А я позвоню тебе на днях.
Анжела вышла из ванной, выключила телефон и отбросила его, как будто он был мерзкой лягушкой. Правда, отбросила осторожно, не на пол, а на мягкий диван и уже через несколько минут опять включила, положила в карман халата и больше не выключала.
«А что будет, если при следующем звонке не уйду в ванную? — подумала она. — Моя квартира утыкана маленькими микрофончиками. Они повсюду. Они как тараканы. В детстве я больше всего на свете боялась тараканов. От них не было спасения, они выползали из всех щелей в доме моих родителей, стоило погасить свет. Их травили, приходилось уходить из дома, и потом неделю у всех болела голова. А тараканам хоть бы что. Интересно, когда-нибудь я поживу нормально, как человек, а не как подстилка чеченского террориста? Впрочем, что значит нормально? Где бы я была без Шамиля, без своего нежного, щедрого Шамочки? Пела романсы в ресторанах? Грызла бы стеклянные стены, пытаясь прорваться в большой шоу-бизнес?»