Тишину двора нарушал странный звук, монотонный и тоскливый. Сначала Анжеле показалось, что это воет ветер, но потом она стала различать отдельные слова и не просто слова. Это был богатый, выразительный матерный монолог. Одинокий женский голос в пустом дворе проклинал весь мир и всех людей его населяющих, отдельно мужчин, отдельно женщин и даже детей. Напряжение монолога нарастало, и после громкого, пронзительного вскрика неожиданно вступил второй голос, спокойный, взрослый, рассудительный:
— Ну перестань, перестань, ты же большая девочка, все будет хорошо, не надо ругаться, успокойся, тебе баиньки пора.
— Нет! — громко всхлипнул первый голос. — Всех ненавижу! Жить нельзя! — И опять поток грязного, отчаянного мата.
Анжела довольно долго лежала и слушала. Наконец не выдержала, встала, вышла на балкон. Во дворе, в кругу фонарного света, стояла одинокая нелепая фигура. Это была районная сумасшедшая Дуня, женщина неопределенного возраста, вся в рюшах, бантиках, в детских разноцветных заколочках. Анжела часто видела ее у булочной, у аптеки, во дворе на лавочке, у гаражей-ракушек. Однажды она подошла совсем близко и попросила сигарету. У ее причудливо изуродовано лица был огромный, растянутый в вечной улыбке беззубый рот, раздвоенный плоский нос. Один глаз почти полностью затянут синеватым гладким веком, другой широко открыт. Сейчас она стояла одна в пустом дворе и разговаривала разными голосами, словно играла сама с собой в дочки-матери.
Анжела вернулась в комнату, закрыла балконную дверь и стало тихо.
Наталья Марковна знала, что в Москве началась активная работа по устранению опасности. В чем именно заключается эта работа, она понятия не имела. Владимир Марленович сказал, что заплатил Мише Райскому солидную сумму и теперь все в порядке. Когда они вернутся в Москву, проблема будет решена.
Генерал и генеральша страшно устали от постоянного страха за жизнь сына. Они были слишком старыми, чтобы выдержать столь долгий и мощный стресс. Генерал похудел, осунулся, еще никогда он не выглядел таким больным, но у Натальи Марковны после всех переживаний не осталось сил волноваться еще и за здоровье мужа. Ей хотелось покоя и тишины. Она вяло уговаривала себя и мужа не переживать из-за того, что Стас исчез и выключил телефон. Здесь, на Корфу, ничего плохого с ним произойти не могло. В конце концов, он взрослый мужчина и ему тоже надо расслабиться, наверняка познакомился с какой-нибудь одинокой туристкой из Европы, нагуляется вдоволь и вернется как миленький, никуда не денется.