— Ну видишь, как мы все классно купили? Ты бы одна ни за что не выбрала такие отличные штаны, ты бы даже не нашла их, — заявила Шура, когда они сели за столик маленького кафетерия на верхнем этаже комплекса.
— Да, конечно, ты умница, — кивнула Юля и закурила. Шура отправилась к стойке выбирать еду. Юля расслабленно откинулась на спинку стула и подумала, что все хорошо. Шура, конечно, поверила ее красочной болтовне про чиновничью чету. Жизнь возвращается в свою нормальную колею, больше не придется встречаться с полковником Райским, врать ребенку. Остается только забыть Сергея, забыть совсем и не воображать, как они встретятся просто так, без всякого формального повода, как она наденет эти новые брюки, новый пуловер, как красиво будет развеваться на ветру шелковый шейный платок, как нежно будет смотреть на нее человек без прошлого и будущего.
— Извините, у вас свободно? — мужской голос прозвучал так близко и так неожиданно, что Юля вздрогнула. Прямо над ней стоял юноша лет двадцати. В руке у него дымилась чашка кофе.
— Занято, — сказала Юля и огляделась. Вокруг было достаточно свободных столиков.
— Еще раз извините, вы Юлия Николаевна Тихорецкая?
— Да. В чем дело? — Юля более внимательно взглянула на мальчика. Он выглядел вполне обычно. Черные, коротко остриженные волосы, аккуратные усики, очки в тонкой оправе. Приятное умное лицо. Мешковатые брюки, потертая кожанка.
— Можно, я сяду? — спросил он и ярко, открыто улыбнулся.
— Сначала скажите, кто вы, — Юля улыбнулась точно так же и задвинула стул, на который нацелился вежливый юноша.
Но он не растерялся, уселся на другой стул, поставил свою чашку и, продолжая улыбаться, произнес:
— Еще раз простите, что беспокою вас. Я корреспондент молодежного музыкального журнала, вот мое удостоверение, — из кармана куртки он вытащил какую-то яркую пластиковую карточку, но Юля даже на нее не взглянула.
— Пожалуйста, пересядьте за соседний столик, — сказала она так жестко, как могла.
— Нет, ну а почему? Вы хотя бы объясните, почему? — голос его стал немного странным, каким-то тягучим, нищенским, и Юля уловила легкий кавказский акцент.
— Я не желаю с вами разговаривать. Не желаю и все, — она загасила сигарету, поднялась и увидела Шуру, которая направлялась к ней с нагруженным подносом.
— Мам, ты куда?
— За другой столик. — Юля ловко подхватила стакан, готовый упасть с подноса, и повернулась к юноше. — Если вы не отстанете, я позову охрану.
— Нет, ну чего такое, а? Я вас разве обидел? Я только хотел спросить, всего пару вопросов задать. Вы делали операцию певице Анжеле, она звезда, короче, наши читатели интересуются, почему, чисто по-человечески нельзя поговорить?