— Шеф? — глухо донесся до них бодрый голос сержанта Пайкота, и одновременно его коренастая фигура выступила из сплошного мрака.
— Здорово, Джордж, — ответил Люк своим обычным свирепо-веселым голосом. — Удалось что-нибудь?
— Вполне достаточно, сэр. Отошли бы вы, что ли, в сторону, тут и так не повернешься. Врач уже прибыл!
О последнем, впрочем, Люк догадался и сам, узнав эту не слишком любезную манеру выражаться.
Пришедшие осторожно шагнули вперед сквозь расступившееся перед ними небольшое скопление людей.
Между двух соседних домов, чьи стены сходились под острым углом, оставалась щель около фута шириной и глубиной в восемнадцать дюймов, туда-то и было втиснуто тело мертвого Шмотки — несчастный как бы сидел, вытянув вперед ноги и опустив голову на грудь. Поражало, что человек может занимать так мало места — ни дать ни взять сверток ненужного хлама. Он сидел, и темно-алая клякса расползалась как нагрудник, по его спортивной куртке. Это алое стекало по его пальцам на камни мостовой. В круге черных силуэтов, сомкнувшихся над ним, он казался слишком маленьким и ничтожным, чтобы вызвать хотя бы ужас.
Люк присел на корточки, констебль поднес калильную лампу чуть поближе, а Пайкот наклонился к шефу:
— Один из наших людей обнаружил его в шесть сорок вечера, только тело, видно. К тому времени пролежало тут не меньше часа, — негромко произнес сержант, фонарик Люка осветил его грубоватые черты. — Этим проездом пользуются редко, а если кто и пробегал тут мимо, то навряд ли смог бы его заметить.
— А, заметив, остановиться и полюбоваться. Этакий цветочек у обочины, — пробормотал Люк, подымаясь, чтобы пропустить мистера Кэмпиона. — Во сколько он вышел от нас, сержант? Если поточнее?
— В шестом часу. Точно не скажу, сэр. Я думал, вы сами засекли время. Я сюда прибыл, разумеется, как только нам сообщили. Мы вызвали фотографа и произвели съемку. А это врач, сэр!
Последнее сообщение явно оказалось избыточным. Уже какое-то время из-под локтя старшего инспектора доносилось нудное ворчание. Наконец Люк обратился в темноту не без любезности.
— А забавно, что мы вам все время портим обед, доктор. Между прочим, я привел с собой и священника. Вот он, у меня за спиной. Уж вы не взыщите, — а может, вам будет интересно.
Ворчание прекратилось, и хорошо поставленный голос ядовито отвечал:
— Как предусмотрительно с вашей стороны, инспектор, проявить такую трогательную заботу о моей душе! Вот только боюсь, что на вашей я уже крест поставил — жду вас тут битых полтора часа, хотя любой осмотр в таких условиях абсолютно бесполезен. Если вы его заберете, то я сделаю вскрытие завтра к девяти.