Почетный гражданин потер от удовольствия подбородок и закричал ясене, подняв руку с билетом:
- Надежда Мосевна, видишь что! поблагодари благодетеля-то.
Такого рода происшествия совсем было опечалили Владимира Матвеича, и если бы не томные взгляды, брошенные на него украдкою, он потерял бы все свои надежды…
Однако при разъезде он все-таки грустно взялся за свою шляпу…
- Владимир Матвеич, вы будете послезавтра в театре? Голос, произнесший слова эти, показался ему небесным голосом…
- Ах, это вы, Любовь Васильевна?
- Я-с. Что же, вы будете в театре?
- Не знаю, может быть…
- Почему же не знаете? Приезжайте, пожалуйста, приезжайте, хоть для меня.
- В таком случае я непременно буду, - значительно сказал Владимир Матвеич.
Любовь Васильевна наградила его приятнейшей улыбкой и грациозным наклонением головы.
Это неожиданное приветствие ободрило Владимира Матвеича; он возвратился домой в веселом расположении и приказал человеку чем свет отправиться в кассу
Александрийского театра и взять билет на представление "Теньера".
Утром, когда человек отдавал ему билет, он спросил у него:
- Что, я думаю, у кассы-то драка?
- Какая драка, сударь?
- Ну, много народа приходило за билетами?
- Нет-с, я один был.
- Как, разве все билеты распроданы?
- Да там говорят, что совсем мало берут-с.
Владимир Матвеич прищелкнул языком и подумал: "Эге! да сочинителям-то не всегда верить можно; они, видно, так же, как наша братия чиновники, любят прихвастнуть…"
С нетерпением ожидал Владимир Матвеич семи часов следующего дня… Еще с самого утра он тщательно вырезал афишку и в половине седьмого отправился в театр.
Владимир Матвеич приехал за десять минут до поднятия занавеса; человек не обманул его; много лож, много кресел было пустых. В двойную трубку Владимир
Матвеич начал обозревать ложи первого яруса. Семейство Рожковых было уж тут.
Зет-Зет сидел сзади в их ложе, а все знакомые его в партере, как-то: инженерный и измайловский офицеры, литератор приятной наружности и другие. Любовь
Васильевна, нарядно одетая и в бриллиантах, улыбаясь, разговаривала с Зет-Зетом.
Владимир Матвеич три раза принимался ей кланяться, но она не замечала; почетный же гражданин и супруга его очень дружески отвечали на его поклоны. Огорченный невниманием Любови Васильевны, Владимир Матвеич сел в кресла.
Музыка прогремела. Занавес поднялся. Во время представления первого акта ничего сверхъестественного не случилось, кроме того, что после слов Теньера: "Жизнь - это море страданий… поверхность ее гладка, привлекательна, а на дне - гады!"
- какой-то господин во все горло воскликнул: "Прекрасно сказано!.." Два раза заставили повторить куплет: