Андреа сделал паузу, а потом продолжил:
— Философского камня становилось все меньше. А потом прогремели две мировые войны. Из-за превратностей истории семьи потеряли связь друг с другом. Они передавали своим потомкам лишь часть тайны. И вот появился ты — человек, разбудивший тайну.
Отфор схватился за голову. Консюржанс подумал о Поле де Ламбре, о Джоан Аршамбо… О всех бессмысленных жертвах, кровь которых взывала к отмщению.
— Мне плевать на все твои памятники и больницы! Ты говоришь с братом по крови!
Вылезшие из орбит глаза Отфора блестели, словно он был в лихорадке. Его рассудок совсем помутился. Он прислонился к одной из стен. В голове один образ стремительно сменялся другим. В ушах нестерпимо звенело. Вдруг он увидел лица жены и сына. Мертвенно-бледные лица. И их тела, распростертые на полу. Затем больничную палату. Он прогнал этот демонический образ. Старик сбил его с толку. Следует вновь сконцентрироваться на золоте. Это все, что ему оставалось. И он закричал:
— Скажи мне, где находится остаток камня, или я тебя зарежу!
С загадочным видом Андреа Консюржанс взмахнул рукой.
— Взгляни в отдушину на левой стене. Все, что осталось, спрятано там. Полкило, но этого хватит, чтобы сделать тонны золота.
Отфор бросился к вентиляционному отверстию. Он поднял голову и увидел освещенный силуэт башни.
— Да что ты мне сказки рассказываешь! Я вижу лишь этот чертов кусок железа.
Андреа покачал головой.
— А ведь один из твоих предков участвовал в строительстве башни. Это был акробат, как в ту пору называли подмастерьев арматурщиков, которые умели крепить детали, не испытывая при этом головокружения. Прадед Поля де Ламбра был инженером и работал в конторе Гюстава Эйфеля. Они оба состояли в ложе «Эльзас-Лотарингия». Оставшийся камень находится на вершине. Он спрятан там, где тогда была самая высокая точка башни. В маяке.
Убийца поднес нож к горлу патрона «Авроры».
— Скажи мне, как его достать? Живо!
— Он спрятан в одной из конструкций последнего этажа, там, где находится статуя Гюстава Эйфеля, В небольшом ларце рядом с ним.
— Я должен был бы прикончить тебя на месте, но ты останешься здесь, пока я не проверю твою историю.
Он нагнулся и с размаху ударил по коленной чашечке Андреа. Раздался зловещий треск. Консюржанс упал.
— И моли Бога, чтобы твоя история оказалась правдой.
— Это за тебя надо молиться, — прошептал Андреа.
Раздался безумный смех, а вслед за ним послышался топот ног убегающего человека. Многовековую тишину лаборатории Никола Фламеля нарушил звук закрывающейся медной двери.
Несмотря на боль, Андреа добрался до стены и достал мобильный телефон. Уинтроп должен был вмешаться. Час пробил.