Но подобное искушение могло стоить ему жизни. Испугавшись собственного безумия, Фламель сосредоточил все внимание на длинном деревянном столе, на котором палач разложил орудия своего ремесла.
Увидев колодки, Фламель побледнел. Он смотрел на тяжелые деревянные доски, между которыми зажимали ноги обвиняемого. И винт! Винт, который вращали и который оборот за оборотом вонзался в тело, рвал плоть, перерезал нервы, ломал кости.
Со времен великой ереси катаров и охоты на ведьм пытка превратилась в целую науку. Появились новые методы, применение которых было строго регламентировано благодаря заботам инквизиции. Подозреваемый мог страдать целыми неделями, не теряя сознания и не лишаясь жизни. Палачи были способны на все. И только ради того, чтобы сломать мужество человека.
Даже очистить тело. Это слово, произнесенное Жеаном Артусом, звучало в памяти переписчика, дрожавшего от ужаса.
В дверной скважине лязгнул замок. Это возвращался палач. Он торопливо вошел в помещение.
— У вас есть воск, Фламель?
— Да, чтобы запечатывать письма…
— Дайте мне его.
Переписчик протянул палачу красную палочку. Артус схватил свечу.
— Воском не только запечатывают письма, Фламель. Он также позволяет закупоривать слух.
В помещении раздался приглушенный вой. Никола резко обернулся.
Склонившись над лицом, искаженным от боли, палач лил длинную струйку раскаленного воска в ухо молодой женщины. Ее тело, распростертое на камне, сотрясалось, словно под ударами невидимого хлыста. К горлу Никола подступила тошнота.
Дымящийся воск продолжал течь. Помещение наполнилось запахом горящей плоти.
Измученная страданиями, девушка внезапно перестала шевелиться. Палач выпрямился.
— Так она не будет слышать, о чем я с вами говорю.
— Но было бы достаточно заткнуть ей уши тряпкой.
— Мэтр Фламель! — Голос палача взвился, словно рассвирепевшая змея. — Никогда не смейте мне перечить!
Лицо художника побледнело от страха.
— Вы ничего не понимаете в дознании. Посланец короля, с которым я только что виделся, потребовал сохранить жизнь этой женщине. Если она об этом узнает, она не заговорит.
— Но как она сможет заговорить, если не будет слышать ваших вопросов?
Палач разразился бешеным смехом.
— А у меня нет к ней вопросов.
— Я вас не понимаю.
Жеан взял секатор, пальцем проверил, насколько остры его лезвия, и уточнил:
— Я никогда не задаю вопросов.
— Почему?
— Чтобы испытать подозреваемого, заставить его сказать все. Если он не знает, чего я от него добиваюсь, он не сможет ничего от меня утаить. — Лезвия секатора сухо лязгнули. Одним движением палач вырвал кляп изо рта жертвы и быстро вытащил воск из ее ушей. — Приготовьтесь записывать, мэтр Фламель!