— Я следил за тобой и твоим сыном. В метро, в очереди. Ты хороший отец. Это действительно трогательно. Знаешь, у меня тоже есть дети.
— Он вернется с минуты на минуту. Выйдем. Он не имеет ничего общего со всем этим.
— Не паникуй, дорогой брат. Я уверен, что мы договоримся.
— Не паникуй! Я должен быть уверен, что мой сын…
Убийца прервал его:
— Ты хочешь защитить плоть от плоти твоей. Это совершенно естественно. На твоем месте я поступил бы так же. И главное, начал бы сотрудничать.
— Бог мой, чего ты хочешь?
— Масон, который клянется именем Бога? Ты забываешься, брат мой.
Комиссар взглянул на дверь туалетной комнаты. По-прежнему никакого движения.
— Не теряй времени, иронизируя. Скажи, чего ты хочешь.
Ствол уже давил не так сильно.
— Чего я хочу? О! Почти ничего! Только знак из прошлого. Послание с того света. Забытый ответ.
— Сволочь, ты…
Ствол скользнул к затылку. Марка услышал знакомый характерный звук. Убийца снял револьвер с предохранителя.
— Прекрати играть в наивность. Ты знаешь, чего я хочу. Послание. Написанное на шпаге нашего дорогого маркиза де Лафайета.
Антуан с тревогой наблюдал за туалетной комнатой.
— Не понимаю. Ты украл эту шпагу из музея.
Голос приблизился к его уху. Марка чувствовал теплое дыхание.
— Неправильный ответ. Начнешь сначала, и у твоего сына появится маленькая дырочка на ангельском личике.
— Выйдем, и я скажу тебе все.
Он с ужасом увидел, как открылась дверь туалетной комнаты и в проеме, залитом зеленоватым светом, появился силуэт его сына. Ребенок как завороженный смотрел на экран.
Теплый голос продолжал:
— Ах! Сынишка закончил свое дело. Вот как я вижу дальнейшие события. Обернешься — и ты покойник. Скажешь ему, чтобы убегал, — умрет он. Если ты через двадцать секунд не ответишь на мой вопрос, умрете оба.
Сын Антуана медленно поднимался по ступенькам, не желая упустить ни малейших деталей сцены, в которой Бонд играл в покер с очередным злодеем.
— Осталось не более десяти секунд. К сожалению, сначала мне придется пустить ему пулю в пах. Кажется, это очень больно. Однажды я помогал смертельно раненому брату. Заметь, с такого расстояния я могу промахнуться и попасть ему в грудь.
Комиссар сжал кулаки. Он услышал, как щелкнул затвор.
Ребенок был всего в пяти метрах от него. Антуан прошептал отрывистым голосом:
— Нью-Йорк, там, где логово братьев, древним взглядом освобождает центр, 1886 год.
— Ты уверен?
— Да, черт возьми!
— Надеюсь на тебя. Иначе я тебя из-под земли достану. И ты знаешь, что будет дальше.
Сын Антуана был в пяти сиденьях от отца. Убийца неслышно встал.