— А ты?
— Учить не буду.
— Почему?
— Давно живу… — Он пожал плечами.
— А-а. — Она замялась. — Понятно.
Вот дура! Могла бы догадаться. Это она малолетка! А он… Даня ужаснулась от пришедшей на ум догадки. Может она напрасно ждет от него иного внимания, чем то, которое он уже оказал? Как тогда в лесу, ей хотелось поцелуя, и он поцеловал, только так словно Даня младшая сестра. Вот и сейчас думает о ней не иначе как о надоедливой, но забавной девочке. А она то размечталась!
Даня дергала браслеты на руке. Они глухо позвякивали. Из-за поворота показалась ее пятиэтажка.
— Куда поедешь летом?
Ничего не значащий вопрос. Девушка сжала губы.
— Как обычно, к бабушке. — Даня встрепенулась и, прежде чем успела осознать, спросила. — А хочешь со мной? Бабуля рада будет. Она волкодлаков обожает!
Дубравко засмеялся.
— Ты меня приглашаешь?
— Ну да. — Осторожно ответила девушка.
— Тогда с удовольствием! — О том, что независимо предложи она сама или нет, он последовал бы за ней, Дубравко умолчал.
— На сколько можно потеснить бабушку?
— На столько, на сколько захочешь.
— Звучит замечательно.
Даня ликовала. Даже если сейчас ее статус "сестренка", то со временем обязательно добьется большего.
— Давай послезавтра вечером сходим куда-нибудь?
Неугомонные бабочки совершенно утратив покой, закружились разноцветным смерчем вокруг них, ускоряя и без того быстрый темп. Сердце девушки бешено заколотилось в груди, губы приоткрылись от удивления. Дубравко засмотрелся на такое явное проявление эмоций. Разве так бывает, что все написано на лице? С этой девушкой бывает. Когда она оставит в покое свои браслеты?
— Это свидание?
Он прищурился.
— Свидание.
— А куда пойдем?
— Куда захочешь.
Дубравко взял ее руку и осторожно отцепил пальчики от украшений. Девушка покраснела, поспешила ответить:
— Тогда в лес. Я совсем устала от города.
— Договорились.
У подъезда они остановились.
— Хочешь зайти?
— Хотелось бы, но я не могу. У меня дела есть, которые требуют срочности. — Он не отпускал ее пальцы.
— А-а. — Тоскливо протянула Яга. Бабочки большей своей частью, будто повинуясь невидимому указу, взлетели и расселись на волкодлаке. Дубравко уже привык к назойливым насекомым. Даня искренне расстроилась, и это было единственное, что он замечал. Парень нежно провел тыльной стороной ладони от хрупкой кисти до плеча, а потом, притянув ее за талию к себе, поцеловал. Поцеловал почти как тогда, в лесу, только на этот раз нос оставил без внимания.
Прикосновение губ было мягким и очень легким, так кружившие насекомые касались ее своими крылышками, но в тоже время обжигающе приятным. По телу пробежала волна удовольствия и, остановившись где-то на уровне коленок, сделала их слабыми. Ноги подкосились. Она обхватила его руками за шею. В груди гнездилось навязчивое желание стоять вот так вечность, но мгновение спустя Даня уже была свободна. Она смотрела на него широко открытыми глазами. Дышать получалось часто и неровно.