Потом они погасили свет и заснули. Но даже во сне Рина чувствовала, что он рядом, и чувство это было восхитительным.
Иногда она просыпалась и пристально вглядывалась в его тело, отмечая малейшие черты и черточки. Жесткие волосы на ногах — от них так щекотно, когда ноги их сплетаются; тонкие пальцы — грудь помнит их беспокойные прикосновения, талия помнит тяжесть ладони. Рина приподнялась и посмотрела ему в лицо. Во сне морщинки вокруг глаз разгладились. На шее медленно пульсирует жилка. Рина отмечала каждую подробность, каждую деталь, любовно откладывая одну за другой в специальном уголке памяти.
В каюте все еще было темно. Шторы слишком тяжелые, они не пропускают свет. Но Рина чувствовала, что уже наступило утро.
Еще раз бросив на него взгляд, взгляд, захватывающий целиком, взгляд-собственник, Рина внезапно ощутила боль. Даже теперь, когда она больше ни в чем его не винила, все равно им нельзя, глупо быть вместе. Рина поняла, почему все время хотела воздвигнуть стену между собой и этим человеком, почему боялась его. Она влюбляется. Нет, она уже любит его.
Он сильный, но ласковый, яростный, но ласковый. Мир для него — поле битвы, и он выходит на нее с высоко поднятой головой. Он обволакивает ее нежностью слов, извлекает из потаенных глубин души то, что, казалось, исчезло навсегда. Он способен исцелить сердце, облегчить душевные страдания. Но она не может принять эту помощь. Просто не может ее выдержать. Однажды нечто похожее уже было. Повторения она не перенесет. Он — из тех мужчин, что могут составить суть ее жизни, а жизнь ее однажды уже была разбита на куски.
Рина зажмурилась. Даже во сне Кил не отпускал ее, сонно поглаживал по спине, и сейчас она особенно остро ощущала теплую его близость. В уголках глаз невольно закипели и покатились по щекам слезы. Рина осторожно высвободилась из его объятий. Кил что-то пробормотал и повернулся на другой бок.
Рина наклонилась и поцеловала его в спину. Заметив у него на плечах веснушки, она улыбнулась и опустила ноги на пол.
Одежда еще не просохла, но она все равно кое-как натянула ее и на цыпочках прошла к двери. Против воли Рина обернулась — захотелось еще раз, последний, растворить его в себе. Потому что видеть этого человека она уже больше не могла. Слишком велик риск разбить собственное сердце, разрушить ту стену, что она с таким трудом возводила вокруг себя в течение последних двух лет!
Кил не предложил ей подлинной любви, подлинной близости. А репутация его известна. Иное дело, она ему небезразлична, это очевидно. Но непонятно, что ему на самом деле от нее нужно. Похоже, хочет расшевелить, встряхнуть, вернуть к жизни.