Шопен зашел в расположение. Бойцы спали после бессонной ночи, как убитые. Только несколько человек сидели на кроватях, кто зашивая форму, кто разбираясь с амуницией и тихонько переговариваясь. Двое, устроившись за партой, писали письма домой. Симпатичный, крепкий парень в трусах и тельняшке, сидя на табурете в самом углу и высунув от напряжения и прилежания язык, тихонько пытался воспроизвести какой-то сложный аккорд на старенькой, заклеенной этикетками от жвачки гитаре.
Шопен постоял возле него, послушал.
Боец, смущенно улыбнувшись, протянул ему инструмент:
— Командир, покажи еще раз. Что-то не катит…
Тот покачал головой:
— Пробуй снова. — Зашел со спины, и склонившись над незадачливым музыкантом, поправил ему пальцы на ладах. — Вот так.
— Ага! — боец на радостях взял такой звучный аккорд, что пришлось быстро прихлопнуть струны ладонью.
Шопен прошел к своей кровати. Присел на краешек, подперев подбородок кулаком.
Вслушался в негромкий разговор своих парней.
— Здесь закопать, не здесь закопать, во — проблема!
— Ну, не скажи! Пусть от меня хоть кусок останется, но только чтобы дома похоронили.
— А тебе какая будет разница, если уже готов? Ты же все равно ничего не чувствуешь! Кусок тухлого мяса и все.
— А ты точно знаешь?
— Что?
— Что ничего не чувствуешь? Ты уже на том свете побывал, проверил?
— Хотя, если подумать, — будто и не услышав эту реплику, задумчиво сказал боец, который только что выступал в роли циника-атеиста, — Мамке надо куда-то прийти, поплакать. И корефанам — помянуть. О! — оживился он, — а ведь когда поминают, положено рюмку на могилке наливать?
— Ну да…
— Тогда обидно, если души нет. Пропадет продукт.
— Не пропадет. Алкашей видел, сколько на кладбище ошивается?
— Да ладно вы, завелись. Разговор такой чумной. Нашли тему. — недовольно пробасил третий.
— По теме разговор.
Бойцы, оставив свои занятия, выжидающе смотрели на командира.
— Слышали? — покосившись на стоящую на столе рацию, спросил Шопен.
— Слышали.
В кубрик зашел Душман. Таинственно улыбаясь, он что-то нес, спрятав за могучей спиной. Бойцы от любопытства вытянули шеи.
— Вот. В разбитой музыкальной школе нашли. Ребята сразу про тебя вспомнили.
Взвизгнула молния. И из черного дерматинового чехла на свет явилась великолепная акустическая гитара.
У Шопена задрожали пальцы и перехватило дыхание. С полминуты он пытался справиться с комком в горле. Потом еле выговорил, стараясь улыбнуться:
— Спасибо, братишка.
— Спасибом не отделаешься. За тобой концерт, специально для моих орлов. — Серега хлопнул товарища по плечу. — Ладно, я пошел к своим. Они сейчас сидят думают. — Взглянул на часы, — десять минут осталось.