Сел за обеденный стол; жена села напротив.
— Это Аллин? — спросила жена; Томпсон кивнул. — Аллин с его ветрами: ветер в гору, ветер с горы, ветер жаркий, ветер холодный. — И жена протянула Томпсону до краев наполненную тарелку.
— У него была неприятная история в Гималаях, во время войны.
— Ты веришь тому, что он рассказывает об этой долине?
— Рассказ интересный.
— Туда полезли, сюда забрались… Зачем карабкаться черт-те куда, чтобы там перетрусить?
— Шел снег, — сказал Херб Томпсон.
— Правда?
— Снег, дождь, град и ветер — все случилось разом там, в долине. Аллин мне десять раз рассказывал. Он рассказывает так, что заслушаешься. Он забрался на большую высоту. Облака и все такое. И долина зашумела.
— Ну наверно, — хмуро бросила жена.
— Словно бы ветер был не один, а множество. Ветра со всего мира. — Он проглотил кусок. — Так Аллин говорит.
— Прежде всего, зря его туда понесло. Суете всюду любопытный нос, а потом воображение разыгрывается. Покоя от вас нет, вот ветра на вас и накидываются.
— Хватит шутить, он мой лучший друг, — огрызнулся Херб Томпсон.
— Глупость несусветная!
— Как бы то ни было, он очень многое пережил. Позднее была буря в Бомбее, а через два месяца — ураган на островах в Тихом океане. И в тот раз, в Корнуолле.
— Я не готова сочувствовать человеку, который на каждом шагу попадает в бури и ураганы и от этого у него мания преследования.
Телефон снова зазвонил.
— Не бери трубку, — сказала жена.
— Может, это что-то важное.
— Это опять Аллин.
Телефон прозвонил девять раз, супруги не отвечали. Наконец он смолк. Томпсон с женой закончили обед. За дверью, в кухне, легкий ветерок шевелил занавески у приоткрытого окна.
Телефон снова зазвонил.
— Нет, я так не могу, — сказал Херб Томпсон и взял трубку. — А, Аллин, привет.
— Херб! Он здесь! Он добрался сюда!
— Ты слишком близко держишь трубку, отодвинься немного.
— Я стоял в открытых дверях и ждал. И увидел, как он двигается по шоссе, как раскачивает по пути деревья, как затряслись деревья у самого дома; и он нырнул к двери, и я захлопнул дверь перед самым его носом!
Томпсон молчал. Ему не шли в голову слова, пока в дверях прихожей стояла жена и наблюдала.
— Интересно, — произнес он наконец.
— Он окружил дом, Херб. Я не могу сейчас выйти, не могу ничего сделать. Но я его ловко обставил: в самый последний момент захлопнул и запер дверь! Я был готов, я не одну неделю готовился.
— Я слушаю, рассказывай, Аллин, старина. — Под взглядом жены Херб Томпсон говорил жизнерадостным тоном, но на шее у него выступила испарина.
— Это началось полтора месяца назад…