— Так ты хотела поговорить о Монти?[34] — спросила Роуз. — А ну-ка, подите прочь, гадкие животные, — прикрикнула она на двух кошек — полосатую и черепаховую, — которые вскочили на столик, едва не опрокинув чашки. — Он наверху, Монти, — только я сомневаюсь, что он согласится составить нам компанию. Он не появляется с осени, с тех пор, как его оскорбила Джулия Фицрой-Лиман-Сент-Джон. Она спросила его, почему после своей смерти он совершенно не озлобился, тогда как привидения из его рассказов — настоящие исчадия ада. Как можно сказать такое душке Монти? — Роуз мечтательно закатила глаза, все это время она нежно поглаживала примостившуюся у нее на коленях мальтийскую болонку. — На самом деле Джулия просто всегда ревновала его ко мне.
— Да уж, — буркнула Харпер, поднося к губам чашку с остывшим чаем.
На колонтитуле прижатой книгами газеты значилось: Март 13-е, 1992, пятница. Харпер почувствовала, как на лбу у нее выступает испарина. Она ничуть не удивилась бы, увидев в дверях эмиссаров Яго, явившихся, чтобы похитить ее.
Роуз Понсонби многозначительно вздохнула, рассеянно поправила пучок серебристых седых волос на затылке. Длинная полосатая кошка прыгнула к ней на колени и грациозно выгнула спину.
— Мы с Монти все вспоминаем старые добрые времена, которые кончились с началом Первой мировой войны. Разумеется, я была тогда еще ребенком, но Монти все прекрасно помнит. Ты же знаешь, он был деканом Королевского Колледжа в Кембридже, и я с удовольствием слушала его рассказы о знаменитых рождественских вечерах.
Харпер все больше мрачнела, слушая ностальгические вздохи Роуз: на губах старой дамы брезжила блаженная улыбка, она задумчиво покачивалась на кушетке, не переставая поглаживать кошек. Меж тем взгляд Харпер упал на валявшийся возле торшера клочок бумаги с номером телефона: 313-… — остальных цифр не было видно.
— Сначала было праздничное богослужение, — продолжала Роуз Понсонби. — Затем ужин, горячий эль с пряностями, карты. А затем группа избранных уединялась в комнате Монти. И вот там-то… — Роуз подалась вперед, глаза ее лихорадочно заблестели. — Монти уходил в свою спальню и возвращался с последней рукописью. Гасил все свечи, кроме одной. Садился в кресло с высокой спинкой и подголовником — и начинал читать. Нет, Харпер, ты только представь себе, что это такое — быть первым слушателем его великих рассказов. «Древо покаяния», «Аббат Томас». Или «Свистни, и я приду к тебе, малыш». Это же великие рассказы. Лучшего в жанре мистики просто нет. И вот бедняжка теперь сам обитает в мире теней… — Она горестно покачала головой и снова многозначительно вздохнула.