Известие о том, что все ронины Асано совершили сэппуку, болью отозвалось в сердце Матахатиро. Все. В том числе и те, кого он знал: под псевдонимами — Тёдзаэмон Ямамото, Дзэмбэй Мимасакая, Тёдзаэмон Нагаэ, Кахэй Ямахико, и под их настоящими именами — Кураноскэ Оиси, Тюдзаэмон Ёсида…
«Как много горечи несет в себе путь самурая! — подумал Матахатиро. — Сколь бесконечно преданным надо быть своему господину, который милостиво платит тебе жалование!» Во время службы телохранителем Матахатиро приходилось рисковать жизнью за деньги, но то было нужно лишь для пропитания — никакого чувства долга по отношению к своим нанимателям он не испытывал. Получив какие-никакие деньги, он мог не работать, а целыми днями бездельничать, сидя у себя дома, и никто на него пальцем не показывал. Матахатиро с грустью вспоминал два года, проведенные в Эдо. То были годы вольной жизни. Даже Хосоя, вынужденный постоянно думать о том, как прокормить свое огромное семейство, похоже, вовсю наслаждался свободой. Это было видно из его письма, в котором рассказывалось о повседневной жизни, и даже по тому, с какой радостью он сообщал, что понравился своей новой подопечной.
«Я вот тоже одной девушке нравлюсь, да только свободы это отнюдь не прибавляет», — зло пошутил про себя Матахатиро. Стыдясь своей неуместной шутки, он повернул за угол и вдруг услышал старую детскую песенку. Тихий, но удивительно чистый голос старательно выводил забытую мелодию. Это был голос Юки. Она готовила на кухне ужин и пела.
Слушая ее, Матахатиро ощутил, как его сердце тихо наполняется чувством, которое нельзя было назвать иначе как любовью. Любовью к Юки. Матахатиро подумал, что за время своих скитаний он никогда не забывал о ней.
«Нет, не зря я вернулся, — сказал он себе, уже раскаиваясь в том, что еще недавно завидовал Хосое. — Разве она так пела, когда меня здесь не было? Наше маленькое счастье надо сберечь во что бы то ни стало».
— Юки! — окликнул ее Матахатиро, подойдя к кухонному окну.
Песня смолкла, и через мгновение тихий голос спросил:
— Да?
— Налей-ка мне горячего чаю.
— Хорошо. Сейчас сделаю, — радостно ответила Юки и, пройдя в соседнюю комнату, спросила: — Бабушка, я собираюсь чай заваривать. Вам принести?
«Обязательно надо свадьбу сыграть, как полагается», — возвращаясь через сад ко входу в дом, подумал Матахатиро. Разоблачение Отоми и его клики наделало в клане много шума, но сейчас жизнь постепенно возвращалась в обычное русло. Старейшина Мамия со своими сподвижниками уверенно держал в руках все нити управления кланом. «Когда все окончательно успокоится, сыграем свадьбу. А потом найму служанку. Сколько ж можно Юки одной по хозяйству хлопотать!»