Мы все же хотим подчеркнуть тот факт, что человек как духовное существо не только сталкивается с тем, что он противостоит миру (как внешнему, так и внутреннему), но и занимает позицию по отношению к нему. Человек всегда может как-то "относиться", как-то "вести себя" по отношению к миру. В каждое мгновение своей жизни человек занимает позицию по отношению как к природному и социальному окружению, к внешней среде, так и к витальному психофизическому внутреннему миру, к внутренней среде. И то, что может противостоять всему социальному, телесному и даже психическому в человеке, мы и называем духовным в нем. Духовное, по определению, и есть свободное в человеке. Духовная личность - это то в человеке, что всегда может возразить!
К способности человека "вставать над всем" принадлежит также его способность встать над самим собой. Проще говоря - как мы иногда это объясняем нашим пациентам, - я не обязан все время терпеть самого себя. Я могу отмежеваться от того, что есть во мне, причем не только от нормальных психических явлений, но и в определенных границах от психической патологии во мне. Я связан с обстоятельствами не просто как биологический тип или психологический характер. Ведь типом или характером я лишь обладаю; то же, что я есть, - это личность. Мое личностное бытие и означает свободу - свободу стать личностью. Это свобода от своей фактичности, свобода своей экзистенциальности. Это свобода стать иным.
Это особенно существенно в связи с невротическим фатализмом: когда невротик говорит о своей личности, о своем личном "так-бытии", он склонен его гипостазировать и представлять дело так, как будто это "так-бытие" содержит невозможность иного. В действительности, однако, бытие не исчерпывается каким-либо "так-бытием". Существования нет вне его фактичности, однако оно не растворяется в собственной фактичности. Существование и есть то, что всегда выходит за пределы своей собственной фактичности.
Это, в конечном счете, и составляет неповторимую диалектическую особенность человеческого бытия: два предполагающих друг друга момента - существование и фактичность и их взаимозависимость. Оба находятся в постоянном переплетении друг с другом, и разделить их можно только искусственно.
В свете этого диалектического единства и целостности, которую образует сплав психофизической фактичности и духовной экзистенции в человеческом бытии, оказывается, что четкое разделение духовного и психофизического может быть лишь эвристическим! Оно не может не иметь чисто эвристического характера уже потому, что духовное не является субстанцией в традиционном смысле этого слова. Оно скорее представляет собой онтологическую бытийность, к которой неприложимо то, что говорится об оптической реальности. Именно поэтому мы всегда говорим о "духовном" только в этих псевдосубстантивистских выражениях, используя субстантивированное прилагательное вместо существительного "дух", которого мы избегаем: ведь настоящим существительным может обозначаться только субстанция.