— Можешь себе представить, какая у них сейчас начнется «игра на флейте»? — прошептал Павел на ухо Конраду. — Брат еще хуже сестры, согласись. Но не расстраивайся. В конце концов, это всего лишь безземельный рыцарь. Если его характер не выдержит проверки и разочарует тебя, ты не так уж много и потеряешь.
Конрад недовольно сморщился.
— Для пастыря душ человеческих ты удивительно плохо понимаешь свое стадо.
Вернувшись в гостиницу, Виллем со стоном рухнул на широкую постель.
— Ноги моей больше не будет в замке, — объявил он.
— Да, выглядел ты довольно нелепо, — усмехнулась Жуглет.
Он перекатился на постели и с мрачным видом воззрился на нее.
— Тебя послали не ругать меня, а успокаивать и отвлекать. Последовала пауза, во время которой они в упор смотрели друг на друга.
— Это можно понять как предложение? — с коротким смешком спросила Жуглет и положила футляр с Фиделем около открытой двери.
— А что еще делать? — угрюмо сказал Виллем. — Из-за этой истории мне теперь нельзя выходить на люди.
— Ох, ради бога!
Жуглет захлопнула дверь, приглушив уличный шум.
— Мы с тобой просто обязаны исходить из того, что твоя сестра невиновна. Если станешь прятаться, это будет расценено как доказательство ее вины.
— Послушай меня, Жуглет. — Виллем сел, уперев руки в боки. Чувствовалось, что он раздражен, но сдерживает себя. — Последние пять лет она практически безвылазно просидела дома. С тех пор как мы отказались от попечительства дяди и я сам стал заправлять в поместье, я… — Он сделал глубокий вдох. — Я превратился в ее тюремщика. И вот результат.
Жуглет смотрела, как он из последних сил пытается сохранить контроль над собой.
— Из-за этого ты не спал всю ночь? — мягко спросила она, сделав шаг к постели.
Он уткнул лицо в ладони.
— Она была с норовом еще с малых лет. А страдали из-за этого другие… Один очень дорогой мне человек был убит. — Он непроизвольно перекрестился. — Я надеялся, что, если буду крепко держать ее в узде, она больше ничего не выкинет. А нужно было поступить иначе. Отдать ее одному из этих богатых вельмож, пусть бы сделал ее своей любовницей. По крайней мере, если бы Линор тогда проявила себя с плохой стороны, это отразилось бы на нем, а не на мне.
— Виллем! — взорвалась Жуглет. — От кого угодно я ожидала таких рассуждений, но только не от тебя. Клянусь, это все интриги Маркуса!
— По-твоему, если ты не можешь без интриг, то и другие тоже. — Виллем поднял голову. — Нет у меня сил для таких игр. И, судя по тому, что я знаю о Маркусе, у него тоже. Он всегда производил впечатление человека честного.