— Опасен для тех, кто спускается в подвал, — вставила Жуглет. — Никто из присутствующих в этой комнате туда не ходит.
Конрад кивнул.
— Совершенно верно, Жуглет.
И в третий раз дверь распахнулась. Вошел Павел с взволнованным видом, гораздо более мокрый, чем двое других. Конрад саркастически усмехнулся.
— Это превращается в фарс. А ты на что жалуешься?
Павел перевел взгляд с одного просителя на другого, пытаясь оценить, какой ущерб они уже успели нанести и как его исправить.
Стражник охлопал кардинала сверху донизу, проверяя, нет ли у него оружия, и вышел из комнаты.
— Сир, я здесь, чтобы защитить себя, — заговорил Павел. — Мне известно, что менестрель подслушал некий разговор и, без сомнения, изложил его вашему величеству в искаженном виде. Пусть меня обвинят в лицо, чтобы я мог защититься.
— Ничего я не подслушал, — умело изобразила недоумение Жуглет. — Где это было?
— В подвале! — рявкнул Павел. — Не играй со мной, Жуглет. Я требую, чтобы обвинения были предъявлены лично.
— Единственное, в чем эти двое обвиняют тебя, так это в попытке перерезать Жуглету глотку, — сказал Конрад. — Без сомнения, в их интересах было бы очернить тебя — так же, как в твоих интересах оговорить их, — но, как ни привлекательна эта мысль сама по себе, в данном случае ничего подобного они делать не собирались. Твой приход сюда, чтобы защититься, губительнее, чем их приход сюда, чтобы пожаловаться на тебя. Они не знают, к примеру, что ты рассказывал нашему дяде о мнении врачей, согласно которому девушка из Безансона бесплодна. Это означает, что я не оставлю после себя сына и, следовательно, ребенок кузины Имоджин станет наиболее вероятным наследником трона, а Альфонс — дедушкой следующего императора. У Жуглета с Виллемом сейчас хватает своих дел, и эти слухи еще не дошли до них. — Конрад улыбнулся, не разжимая губ. — Но не до меня. Пусть Альфонс радуется открывающимся перспективам, это его дело, но об одном я точно позабочусь — чтобы он избавился от иллюзий, будто щенок Имоджин когда-нибудь взойдет на трон моего отца.
Теперь Павел бледностью напоминал труп. Тем не менее губы его искривила подлая улыбка.
— Я сам хотел освободить Альфонса от этих идей, но меня отвлекли звуки… специфического характера, доносившиеся из подвала. Я пошел на эти звуки…
— Меня не интересует, что ты там обнаружил, — напряженным тоном прервал его Конрад.
Павел кивнул в знак понимания.
— В таком случае не буду обременять вас этим, сир. Лучше обременю его святейшество в Риме, когда буду писать следующий отчет.
Конрад испустил тяжкий вздох.