Топография страсти —
под выемкой смуглых ключиц
бьётся тёмным ключом подключичная вена…
Авиценна!
Исписаны сотни страниц,
но газели
не лечат,
а зелья
не выдумал лекарь…
Авиценна!
Твой палец на пульсе любви —
придави —
и конвульсии вывернут тело —
стон удушья похож на оргазм,
а свидетелей нет,
мы одни…
Белый–белый
снег ложится на край простыни…
Не простынь,
ты совсем не одет,
в нашем климате это опасно…
Десять гласных всего,
десять гласных,
но каждую можно кричать
полным горлом, когда
снег помножен на бред
и лежит в основаньи маразма
этой ночи бесценной,
повисшей на шее как крест…
Южный Крест водят ведьмы
по северным склонам небес…
Топография ночи —
в бездонных провалах глазниц
все бессонницы — вместе и без…
Недоигранный блиц
бесконечен в летящей Вселенной…
Авиценна!
Исписаны сотни страниц,
но, как пена,
уходят слова,
и болит голова
от бессилия их подобрать
и желания их говорить…
Авиценна,
не надо лечить
сумасшедших,
огонь добывающих треньем:
пусть идут до конца —
до растертых ладоней,
до изобретенья
огнива…
Трут помножен на бред
и лежит в основаньи наива
тёмной Вечности,
где
лишь на миг
предоставлена нам авансцена…
Лишь на миг,
Авиценна…