Проверка слуха (Хлебникова) - страница 48

На первую страницу
обильный дождь… а главное… свобода…

* * *

Каюсь, да, хватила лишку —
потянуло к болтовне.
Верь мне, милый мой, не слишком,
но коль веришь — только мне!
Я тебе не напророчу
ни болезней, ни дорог —
просто голову морочу
самой лёгкой из морок.
На друзей не наболтаю,
на врагов не наведу,
я слова свои катаю
будто саночки по льду…
…Жучка, внучка, дедка, репка,
тихий вечер без огня…
Как последняя зацепка,
между нами болтовня…

* * *

Деревянный Буратино
на картонном пианино
нам играет сонатину,
сонатину ля-бемоль.
Улыбаемся картонно,
восхищаемся картинно:
— Ах, какая голубая
в третьем такте нота соль!..
…Соль пылится в тусклой банке,
на окне сухие мухи,
и в картонном пианино
только пыль и только моль…
Мы совсем не тугоухи,
просто нам от пуповины
до залысин быть в подранках…
До… ми… боль…

* * *

А нынче все каются —
Иуды и Каины,
Умело припрятаны
Людские лукавины.
На новых подрамниках
Облезлыми кистями
Малюются старые,
Но вечные истины:
Что нынче все каются,
Святые и грешные —
Орлы перемаются,
Прикинувшись решками…
…Ведь нынче все каются…

* * *

Шесть лет на аутодафе,
Шесть лет — отсрочки приговора.
Бродяги, нищие и воры —
За войны, за голодоморы,
За жизнь в аду, за наговоры,
За страх, забивший рот и поры —
Шесть лет на аутодафе.
В себя отчаянно плюют
И тешат мир, и сами рады…
Пошли же, Боже, им приют
Не в самом жарком месте ада!..

* * *

Не жгите архивы, имущие, длящие власть!
Сжигая ступени, нельзя устоять на площадке,
Не вынуть и камня из этой стовекой брусчатки,
Страшась, как в безумье, в глухое беспамятство
                                                              впасть…
История — девка идет по удобным рукам…
История — дева, как трудно хранить ей невинность! —
Сегодня сечет невиновных, а завтра повинных…
Не жгите архивы — мы снова придем к тупикам.

* * *

Буду жить, как трава, как песок,
как усталость, как вера, как ноша…
Будет жизнью моей припорошен
каждый камешек и колосок.
В мире формул и сложных структур —
объяснённых и необъяснённых —
буду жить и пропеллером с клена
ежегодно слетать на бордюр.
Буду жить и кружится легко
тополинкой какого-то мая,
до последнего мига не зная —
для чего…

* * *

Все города, в которых не жила,
но так хотела жить — до заиканья! —
границами, барьерами, веками
отделены…
Помпейская зола
с мадридской кровью, с глиной палестин
размешаны…
Для будущих крестин
Байкал нацедит чашу до краёв!..
Но буду я — не я
в восьмом кругу,
в цепи небесконечных превращений:
вдруг я рожусь в Перу или в пещере
тому вперёд или тому назад сто лет?..
И может, лишь желание моё —
прапамять,
заключенная в скелет —
зацепится за недробимый атом:
жить где-нибудь в Москве,
Следующая страница