Проверка слуха (Хлебникова) - страница 8

На первую страницу
Вырывая верёвки из рук!
Бросьте хлыст — он не станет послушней!
Хоть с откоса — но сам, без петли!
Рыжий ветер, надежда конюшни,
Золотая веснушка земли!

* * *

…А потом мы ослепли,
но как-то не сразу дошло —
если полная тьма,
ни к чему это хрупкое зренье.
Долго жили надеждой,
варили траву и коренья,
приставали к всевидящим:
может уже рассвело?..
А потом стало сниться,
что выросли дети и зрят
контур синего моря
и мягкую зелень травы…
Приставали к всевидящим,
те говорили — зарницы
наблюдают в районе Находки,
а в дебрях Москвы
просветления ждут через две
или три перестройки,
только если всем миром,
и если прищучит разинь…
…О, куда ты летишь,
ненормальная дикая тройка,
дарвалдайскую медь
рассыпая в дорожной грязи?..
…А потом мы оглохли…

* * *

Безвольно плыть по утренней волне,
сплетённой из предзимнего тумана,
плащи, пальто, плешивые платаны
привычно оставляя в стороне.
Кофейной чашкой долго согревать
озябшие, негнущиеся пальцы,
и пусть жильцом себя не сознавать,
но — слава Богу! — и не постояльцем.
И обтекая отмели проблем,
хранить туманом смазаные лица…
не плакать — плыть… сливаться и не слиться
с чужими, но не чуждыми совсем…

* * *

Мы в детстве пахли рыбьей чешуёй,
всё знали о ветрах и о теченьях,
до синевы, до умопомраченья
ныряя в ускользающий прибой.
Летели к переливчатому дну
и вверх неслись стремительней дельфинов,
земные в этот миг — наполовину,
из двух стихий не выбрав ни одну.
А после на песке, как короли,
прозрачных мидий жарили и ели,
и открывались жаберные щели,
и снова нас тянуло от земли.
Туда, где серебрились косяки
ставриды над мохнатыми камнями,
и крабы нам железными клешнями
по-братски пожимали плавники.

* * *

На уровне моря, где берег щекочет волна,
где стайки мальчишек бычка подсекают на донку,
из пены морской, не спеша, выходила ОНА,
куриного бога неся на раскрытой ладони.
Прижмурив ресницы, смотрела в неровный овал,
и видел мир, отшумевший ещё до потопа —
там, бросив друзей, поджидал черепаху финвал,
и без парусов — на быке — уплывала Европа…
— Останься, Европа! — просила девчонка. — Быка
нельзя в океан! Он не кит!.. Он фарватер не знает!
— Смотри, обалдела, — рыбак подтолкнул рыбака,
а тот пробурчал: «Перегрелась. В июле бывает».

* * *

На самом краю обретённого рая
сижу… загораю…
болтаю ногами, глотаю маслины,
в прищур, как в прицел,
заресниченный, длинный
то бабочка влезет,
то дынная корка,
то юный папаша с мальцом на закорках,
то плавная рябь надувных крокодилов —
наверное, столько не водится в Нилах,
и Конго, и всех Амазонках на свете,
как в этой у моря отобранной клети
с усталой водой между трех волнорезов
и краем песка…
Следующая страница