— А еще девчонка! А еще нос задираешь, и косы длинные. Хоть бы на улице постеснялась!..
Олег выкрикивал бессвязные злые слова, глядя прямо в широко раскрытые испуганные глаза Михайловой. Еще немного, и он ударил бы Катю коньками.
Но его руку с силой рванули назад, и перед ним возникло бледное лицо Василия. Брови сдвинуты, губы дрожат. Олегу показалось, что Василий сейчас заплачет.
— Не смей ее трогать, слышишь? Не смей так говорить! Ты ничего не знаешь, и молчи... Я тебе не успел рассказать...
Олег в бешенстве вырвал свою руку и крикнул:
— Мне не успел рассказать, а ей успел? Нет уж! Теперь я все знаю! Можешь мне не рассказывать, я и сам кому хочешь рассказать про это сумею...
Василий угрожающе сдвинул брови, сжал кулаки и, наступая на Олега, прошептал:
— Только посмей, только пикни об этом в школе! Я тебе всю морду расквашу и знать тебя больше не буду!..
— Ты мне не грози, — внутренне удивляясь своему внезапному спокойствию, холодно ответил Олег. — Я и сам теперь вижу, какой ты мне друг!..
Он бесцельно переложил коньки из одной руки в другую и, круто повернувшись, зашагал по улице, не замечая дороги.
Посыпал мелкий снег. Крохотные снежинки плясали в светлых кругах фонарей, и казалось, что они посмеиваются над простотой и доверчивостью Олега, над его смешными представлениями о дружбе.
Неужели только в книжках бывает настоящая, большая дружба, когда все, все можно рассказать другу, когда не надо хитрить и прятаться? Ведь мог же Василий сказать ему, что не придет на каток. Зачем было обманывать? Почему нельзя было хотя бы намекнуть на свою тайную дружбу с Катей? Какой же это друг? Неужели их разговор в «Соснах» — это пустые слова и фантазии?
Неужели Василий думает, что слюнявая дружба с Михайловой может заменить ему Олегову крепкую, мужскую дружбу?!
На следующий день Олег опоздал в школу.
Утром все не ладилось. Долго собирал учебники, а когда перед самым уходом стал переобуваться, оборвались шнурки.
Олег выскочил из дома, едва не позабыв сумку с книгами.
Первым уроком, как назло, была история. Анна Вторая строго взглянула на Олега своими холодными серыми глазами и на его вопрос, можно ли войти, ответила недовольным тоном:
— Хорошо, садитесь. Но прошу запомнить, чтобы это было в последний раз.
«И слова-то какие противные подбирает: «прошу запомнить», — возмутился про себя Олег, шумно усаживаясь на место.
Первым делом он посмотрел в сторону девочек.
Катя Михайлова сидела опустив голову и что-то чертила карандашом прямо на парте. Галя, опершись подбородком на сжатые кулачки, внимательно слушала учительницу. Олег несколько раз покосился в сторону Василия. Тот сидел неподвижно и даже не отодвинулся, когда Олег нечаянно подтолкнул его. Выглядел он странно. Бледный, осунувшийся, будто не спал несколько ночей. В душе Олега шевельнулось беспокойство. Явно что-то случилось. Олег несколько раз попытался привлечь к себе внимание товарища, но Василий даже не шевельнулся.