Началась работа.
С треском и грохотом вырывались из слежавшейся кучи старые доски, стаскивались в угол двора парты. Катя и Галя взялись за лопаты и нагружали щебень на носилки, подставляемые Валькой Семеновым в паре с Семеном Дожделевым.
Пыль поднялась в воздух. Кто-то из ребят забрался на самый верх баррикады и что-то кричал оттуда и размахивал руками. Мимо Олега прошел Василий. На его плече лежало несколько досок, и он, покачиваясь и приседая, тащил их к мастерским. Следом прошел Коля Маточкин. Он балансировал, стараясь не придерживать доски руками. Олег проследил за ним и видел, как Коля, подойдя к мастерской, присел и, подбоченясь, ловко вдвинулся вместе с досками в открытую дверь.
Сам Олег не знал, за что бы ему приняться. Он ждал, что маленький прораб подойдет к нему еще раз и даст новое распоряжение. Теперь Олег охотно выполнил бы любое. Но Володя несколько раз прошел мимо, не замечая Олега.
— Смотришь? — услышал Олег над ухом. — Пошли лучше домой.
Юрка Студенцов остановился рядом с Олегом, глубоко засунув руки в карманы щегольских брюк.
— Да я могу и поработать, — нерешительно возразил Олег.
— Тоже мне работа! Пылищу подняли, дышать нечем. Только перепачкаешься весь. Нужна кому-нибудь эта твоя работа! Педагогические приемчики! Надо детишек чем-нибудьзанять, вот и придумали перелить из пустого в порожнее. А ты обрадовался...
— Да нет, я и сам отказался. Этот шкет сунулся было, да я его отшил.
— Ну и правильно. Пошли лучше в кино. У меня билеты есть, мачеха на «Газовый свет» купила, в «Повторном».
Против такого предложения Олег устоять не мог.
— Все же хорошая у тебя мачеха! — заметил Олег, когда они уже подходили к кинотеатру.
— «Хорошая»! Просто я иногда ей дома мешаю, она и находит способы от меня избавиться, — заметил Юрка. — Но ничего, мы оба довольны.
И он сплюнул далеко в сторону.
Началось все настолько обычно и трафаретно, что Олег совсем не беспокоился. Дома он сказал, что сегодня на совете дружины получит рекомендацию в комсомол.
— А, — сказал отец, — значит, ты все же думаешь вступить в комсомол?
— Думаю, а что? — смутился Олег.
— Ничего. Просто я видел, с какой легкостью ты расстался с пионерским галстуком, и подумал, что тебе больше нравится быть в серединке.
— В какой это «серединке»? — начиная сердиться, спросил Олег.
— А есть такая серединка в нашем обществе — о правах говорить любит, о высоких материях. Критикнуть наши недостатки сумеет, указывать другим любит, а взять на себя, как бы это сказать, «лишнее» — не согласится. Тут как-то я в трамвае ехал на работу. Вдруг посреди пути — остановка. Что такое? Публика волнуется, на кондуктора наседает. Оказывается, проехал грузовик и обронил бревно. И лежит это бревно поперек рельсов. Вот тут сразу и выяснилось, кто привык передом идти, кто вовсе в хвосте, а кто в серединочке. Несколько человек вышли из вагона и сняли с рельсов бревно, даже помогли на грузовик погрузить и борта получше закрепили. Иные товарищи в вагоне остались. Пошучивали и рассуждали на тему, сколько еще у нас беспорядков и как долго еще нам придется порядок наводить, скольких людей нужно еще перевоспитывать. Были и такие, кто просто кондуктора обругал, слез и пешком пошел. Так ты, стало быть, не боишься передом идти да пути расчищать? Это хорошо...