головорезы. В общем, ничего хорошего меня явно не ожидало. Я огляделся в поисках
места, где можно было бы попытаться спрятать мой саквояж. Конечно шансы, что его не найдут, оставались довольно призрачными, но все же… Позади заскрипели несмазанные петли. Я обернулся. В проеме малозаметной калитки возникла фигура в черном балахоне и черном же капюшончике, украшенном вышитыми золотом крестиками. Коптский монах. Откуда он здесь? Впрочем, этот вопрос меня в тот момент интересовал в последнюю очередь. Незнакомец сделал недвусмысленный жест, приглашавший меня войти внутрь. Я даже
не стал раздумывать. Ни слова не говоря, монах закрыл за мной калитку и быстрыми
шагами двинулся вглубь сада жестами призывая следовать за ним. Я не возражал. Мы пересекли небольшой дворик, прошли узкой галереей между какими-то постройками и уперлись в еще одну калитку. Мой провожатый открыл засов, и опять же молча предложил мне войти. Я решил, что выбора у меня особого нет, и последовал приглашению. С той стороны оказалась улица. Монах выглянул в проем и впервые нарушил тишину:
– Прямо, потом направо и еще раз направо. Базар… После этого он закрыл калитку, оставив меня на улице. Лязгнул засов и с той
стороны донеслись удаляющиеся шаги. Я оглянулся. Улица была пустынна. Шум погони практически стих. Я решил не терять времени и двинулся в указанном монахом
направлении. Он не ошибся. В указанном месте я действительно обнаружил проход на базарную площадь. Теперь я уже мог ориентироваться в городе. Первым делом я отправился в одежный ряд и после небольшого торга сменил
основательно потрепанный костюм на продукцию каирских портных. Не то чтобы я был лицом похож на египтянина, но при достаточной запачканности физиономии и разумном подходе к наматыванию чалмы на меня вполне могли не обратить внимания. Могу поспорить, дю Понт первым делом обратится к властям. И те, естественно, начнут искать европейца… Предчувствия меня не обманули. На полпути в Александрию поезд остановила банда,
по-другому назвать этот коллектив я не могу, лиц в мундирах местной колониальной жандармерии и устроила бурный и длительный досмотр… Официально искали европейца в белом костюме, фактически каждый жандарм по мере сил старался
обеспечить себя и свою семью доходами, дополняющими более чем скромное жалование
туземного блюстителя порядка. Несколько белых начальников благоразумно держались поодаль, брезгливо наблюдая за происходящим. Когда процесс достиг закономерного результата – искомый европеец найден не был, а отступные с пассажиров за все мыслимые и немыслимые нарушения ими колониального правопорядка были получены – поезд возобновил свое движение в Александрию.