посильное участие. Минут через пять стало ясно, что поле брани осталось за нами. Не ожидавшие столь решительного сопротивления громилы позорно отступили, осыпая нас проклятьями и обещаниями вернуться и победить… К сожалению, в общей суматохе наш татуировщик благополучно исчез.
– Уфф, я уж думал за мной… – пробормотал матрос Фокс, проверяя цел ли пояс и его потайные карманы.
– С чего ты им сдался?
– Ну… мало ли… Я так много сегодня выиграл, – матрос отвел глаза, – вот я и подумал… Я решил не уточнять, что именно подумал Фокс. В любом случае всем нам следовало возвращаться. Им на корабль, мне на виллу Хокинсов. Некоторую проблему представлял тот факт, что после всего случившегося выглядел я не слишком
презентабельно для появления в приличном обществе. Моя одежда срочно нуждалась в починке и стирке, да и сам я был, хм… немного помят. В силу этого последующие несколько часов я провел, транжиря полученные по почте от Карла деньги на парикмахеров и продавцов готового платья. К полуночи я выглядел почти элегантно. Ссадины на кулаках успешно скрывали белые перчатки, а незначительный урон, нанесенный моему лицу, вполне можно было замаскировать, надвинув пониже шляпу. Лишь приведя себя в порядок, я вернулся к Хокинсам. Тетушка Камилла встретила меня с совершенно ледяным выражением лица.
– Где вы пропадали, мистер Бронн?
– Встретил нескольких коллег по университету, и задержался, дискутируя с ними.
– Вы пропустили визит моего племянника…
– Какая жалость! – я действительно был расстроен тем, что упустил возможность лишний раз побеседовать с Джеймсом.
– Очень надеюсь, вы не будете встречать ваших коллег по университету каждый день. У нас не принято возвращаться домой за полночь… Да, это однозначно был старый, добрый довоенный мир. Даже удивительно, что этот островок старой доброй Англии расположился всего лишь в нескольких кварталах от того, что я видел внизу.
Я не рискнул искушать судьбу и даже весьма аккуратно намекнул, что готов в случае обременительности моего общества переехать в гостиницу. Однако тетушка Камилла искренне возмутилась, заявив, что Хокинсы издавна славились
гостеприимством и щедростью, и она не позволит запятнать семейную честь подобным позором… Я рассыпался в благодарностях и изо всех сил старался держать себя максимально благопристойно и соответственно обстановке. Вел светские беседы, консультировал барышень в отношении латинских глаголов, и даже был представлен нескольким соседям. Похоже, моя репутация в качестве если не «настоящего джентльмена», то, по крайней мере «воспитанного молодого человека» была полностью восстановлена. Попутно я связался по телеграфу с Карлом и родными, успокоил их относительно моего бесследного исчезновения с парохода, переслал авиапочтой фотокопии найденных свитков и договорился о том, чтобы мне по возможности скорее выслали оставшийся в моих вещах на «Майкле Блондене» паспорт. Возможности продолжить поиски таинственного японца мне не предоставлялось, выехать в Египет на поиски древнего города, не имея полноценных документов, тоже. Поэтому я просто ждал. Безукоризненно исполняя все необходимые преподавательские и светские обязанности, я посчитал себя вправе немного злоупотребить гостеприимством и воспользоваться фамильной библиотекой, где, как я успел заметить во время занятий, имелось несколько интересных книг. Там я и проводил остававшиеся свободными вечерние часы. Так минула неделя. В субботу вечером я, как обычно, устроился в библиотеке, но на этот раз насладиться чтением мне не удалось. Стоило мне подойти к книжному шкафу, как в комнату буквально вбежала тетушка Камилла.