– Эти наниматели так ужасны, что способны заставить вас лететь в шторм?
– Еще бы, проходили уже, – она передразнила неведомого мне представителя компании, – «где вверенный вам самолет, леди? Упал в джунгли и сгорел со всем грузом? Осмелимся спросить каким образом вам, пилоту, при этом удалось самой не сгореть? Вы абсолютно уверены, что отказ и возгорание двигателя были случайны?» Она даже топнула от ярости.
– Да ладно, тебе, – пробурчал Ланниган, – если их самолет вместе с грузом утонет в Мозамбикском проливе, вряд ли они будут очень довольны.
– Главное чтобы я при этом тоже утонула… Тогда они спишут все на стихию. А иначе мне опять придется терпеть их многомесячные расследования.
– Лично я не собираюсь тонуть в Мозамбикском проливе, – вмешался я, – но и задерживаться тут больше чем на день мне бы не очень хотелось… Насколько я смог выяснить, конгресс по урегулированию границ будет продолжаться
еще четыре дня. От Занзибара до Капштадта где-то два дня полета. У меня в запасе и так оставался только один день.
– Да я и на один день задерживаться не собираюсь… – вспылила Эрика, отчего ее лицо залилось краской, – собирайте вещи, мы вылетаем через полчаса и ни минутой позже. Она развернулась на каблуках и зашагала на улицу…
– Какая девушка, – задумчиво протянул Джереми Ланниган, глядя ей вслед, – огонь… Так что ты, сынок, приглядывай за ней… Ей нужен кто-то с достаточно холодной головой.
– Почему вы говорите это мне?
– А кому ты предлагаешь мне это говорить? Самолету?
– Я всего лишь случайный пассажир… Ланниган внимательно оглядел меня с ног до головы, но ничего не ответил. Эрика оказалась хорошей прорицательницей. Самолет действительно вылетел ровно через 32 минуты после того разговора. Набрав высоту, мы развернулись на юго-восток, и направились к лежавшим между Мадагаскаром и Африкой Коморским островам. До них мы добрались только через пять часов.
– Хочу попасть в Порт-Мозамбик еще до наступления вечера, – пояснила Эрика, перегнувшись с пилотского кресла назад в грузовой отсек, – так что далеко от самолета не уходите, ждать не буду, примем почту, заправимся, и в путь… Я послушно кивнул и вышел на взлетную полосу. После пяти часов неподвижного сидения в компании писем и посылок возможность размять затекающие конечности большое счастье. Боюсь, к концу путешествия я насквозь пропахну бумагой и канцелярским клеем… Взлетная полоса располагалась недалеко от берега. С моря налетали порывы ветра. В ярко-синем небе громоздились живописные облачные замки.
– Собираетесь лететь? – поинтересовался любопытный чернокожий парень, грузивший почту.