«Так паром же — пустышка. Там нет ничего на борту. Стали бы мы его…»
«Слушай внимательно, умник хренов! Доведи до него информацию. Это самое главное! Он не знает — есть товар на борту или нет. К нему эта информация должна дойти через посредника. Лучше — через его связника в полиции. Сообщи, что по прибытии в Стокгольм местная полиция досмотрит судно. Пусть дёргается! И всё фиксируй, фиксируй! Каждое слово!»
«Это же туфта! Никакого досмотра не будет».
«Конечно, не будет. Потому что и прибытия не будет. Но он будет дёргаться и названивать своим кураторам. А мы эти разговоры потом к делу пришьём! Так что в случае чего мы их этими разговорами к стенке припрём и задавим. Будут молчать! Как миленькие! А Михайлову даже при самом плохом раскладе надо пару дней продержаться. Займись делом. Погрузка начнётся в период с четырёх до пяти. Самое вероятное время её начала — полпятого. Погрузку может контролировать второй помощник. Проследи, чтобы не было сюрпризов. Понял?»
«Понял».
«Всё, действуй!»
27 сентября, 1994, вторник, 19.25, паром «Балтия»
В 19.15 паром «Балтия» отошёл от стенки причала пассажирского терминала порта Таллинн.
Был тринадцатый день четырнадцатидневного периода эксплуатации.
Паром всегда приходил в Стокгольм вовремя или с самым минимальным опозданием.
Очень трудно добиться такой точности на море. Особенно, если выход немного задерживается (а отойти минута в минуту едва ли возможно). Особенно, если дует сильный ветер и море штормит.
Паром покинул акваторию таллиннского порта и взял курс на Стокгольм.
Чтобы не отстать от графика, капитан приказал идти на максимальных оборотах.
Паром шёл с предельной скоростью в девятнадцать узлов.
Через десять минут после выхода из порта капитан Арво Андерс запросил сводку погоды.
— Погода облачная, с прояснениями, — доложил второй помощник, на ходу перечитывая скручивающийся в ладонях листок факса, только что полученного из Шведского управления безопасности морского пароходства. — Ветер юго-западный, западный. Скорость 7–12 метров в секунду, с порывами до двадцати метров в секунду. Видимость — десять миль. Температура в ночное время — 6–8 градусов. Дождь. Да, ещё…
Помощник встревожено посмотрел на капитана:
— Арво, тут плохие новости. По курсу — шторм. Волны выстой пять-шесть метров.
— Ничего, — ответил Арво. — «Балтия» и не такое видала… Предупреди команду, а я пройду в салон.
Вскоре стремительно растущие под порывами ветра волны стали раскачивать паром.
Огромное стальное туловище «Балтии» нехотя, словно всей массой своей сопротивляясь усилившемуся давлению воды на его борта, переваливалось на боку на бок, наглухо запечатанным носом разбивая вздыбленную штормом морскую воду.