…Процесс обработки аудиовизуального ряда связкой комм – интерактивный блок кресла – программное обеспечение 'Афродиты' шел без сбоев. Трансформация входящего потока данных согласно криптографическому коду превращала обычное, в общем-то, изображение, звук и запахи в текст, с безумной скоростью откладывающийся где-то в подсознании Жала. Такой способ записи использовался не зря. Во-первых, для того, чтобы не мешать агенту 'развлекаться' на виртуальном сайте, а во-вторых, не пересекаться с параллельным потоком, идущим от самого агента. Движения его тела, со стороны ничем не отличающиеся от моторики умирающего от вожделения мужчины, шифровались той же связкой и передавались на удаленный сервер МБ через кучу прокси-серверов. И через некоторое время оказывались на столе куратора. Естественно, в удобочитаемом виде. Впрочем, об этом Ингвар не думал. И не об этом – тоже: состояние транса, в котором он пребывал, не позволяло отвлекаться от главной задачи: от адекватного дублирования лицом, телом и голосом действий, необходимых для шифрования и передачи имеющейся у него информации…
Сорок минут, прошедшие с момента активации учетной записи, пролетели, как несколько секунд: вставая с кресла с идиотской улыбкой абсолютно счастливого человека, Гурниссон в очередной раз поразился примитивности и действенности этого давно забытого человечеством способа шифровки информации. 'И ведь не ловят'… – мелькнуло в его голове. – 'Впрочем, чтобы до такого додуматься, надо быть полковником Шваревым. Или кем-нибудь из его людей'.
Двигаясь к бассейну с нагретой до тридцати семи градусов водой, Ингвар изо всех сил пытался удержать себя в состояние неги, но вскоре был вынужден сдаться – комм, получивший сигнал о завершении приема сообщения, начал активацию скрытых слоев подсознания. Поэтому, медленно спустившись по лесенке, откинув голову на бортик и увеличив соленость воды так, чтобы тело не тонуло, парень закрыл глаза и вчитался в появившийся перед его внутренним взором текст…
Глава 2. Генерал Харитонов.
– Доброй ночи, Рамон! Ну, как у вас тут дела? – заглянув в красные от недосыпания глаза майора, Харитонов вдруг почувствовал угрызения совести: идея ввалиться в Комплекс сразу же после приземления оказалась, мягко выражаясь, неудачной. В четыре утра по местному времени спал даже такой фанатик от науки, как Родригес.
– Доброй… – помотав головой и потерев кулаками глаза, Рамон устало прислонился к стене рядом с входной дверью, и, пытаясь держать глаза открытыми, уставился на начальство: – Я еще без сознания… Впрочем… с чего начинать?