— Ты знаешь, сколько времени? — говорит он.
— Нет, а сколько?
— Уже час. Иди спать.
Я говорю:
— Сейчас, уже иду. Только дочитаю вот эту страничку.
Он подходит, заглядывает на обложку.
— Очередной роман про любовь? Кто тут кого подло обманывает?
— Нет, — отвечаю я. — Это философское произведение. Точнее, философско-историческое.
— Ух ты, куда тебя занесло-то, — усмехается Эдик.
6
Психолог «Феникса» Роберт Даниилович откидывается в кресле, соединив кончики своих длинных пальцев.
— Расскажите всё подробно, что именно вас беспокоит, раздражает, может быть, пугает.
Эдик косится на меня. Он сидит в кресле перед психологом, а я — немного в стороне, в углу кабинета.
— Прямо при ней говорить?
— Разумеется, — кивает Роберт Даниилович. — Ваша жена должна знать, в чём причина вашего недовольства и дискомфорта. Вы не предъявляете ей обвинений, а просто ищете выход из сложившейся ситуации. А чтобы его найти, нужно знать, где камень преткновения. Она будет вас слушать, но перебивать не будет. А потом мы дадим слово ей, и настанет ваш черёд слушать. Прошу вас.
Эдик сосредотачивается, ему неловко. Наверно, он жалеет, что мы вообще пришли сюда, и хотел бы уйти, но назад поворачивать поздно.
— Гм-гм, — прочищает он горло. — Хорошо… Так вот. Понимаете, вот уже полгода, как моей жене сделали операцию переноса, и физически с ней всё в порядке. Но она изменилась… Я не говорю о её внешности — к этому мы уже почти привыкли, дело в другом. У меня создаётся такое ощущение, как будто я живу с совершенно другим человеком. У неё изменилось почти всё: вкусы, привычки, манеры, даже почерк и походка. Раньше она была строго правшой, а теперь пользуется одинаково обеими руками, но левой — чаще. Понимаете, у неё появилась какая-то мания искать себе занятия, которые вроде бы ей не нужны. Она учится на курсах английского, а недавно начала учить ещё и французский. Она зачем-то записалась в школу айкидо, посещает тир и регулярно ездит верхом. Ну, против верховой езды я ничего особо не имею — пусть катается, если ей это нравится, но всё остальное!.. Гм, гм. Зачем ей восточные единоборства, зачем стрельба? Она почти не бывает дома. Нет, домашние дела она успевает делать, детьми тоже занимается, тут я претензий никаких не имею, но если она найдёт себе ещё какое-нибудь хобби, то ей не будет хватать времени ни на что другое. Я не против того, чтобы у моей жены были увлечения, отнюдь. Но зачем так много всего сразу? Ведь это просто физически невозможно — успеть всё это! Вы бы видели её органайзер, доктор! Уж на что я занятой человек, я работаю на ответственной должности, и у меня много дел и обязанностей, но даже в моём органайзере нет столько записей. Она всё время куда-то спешит, куда-то бежит, куда-то опаздывает. И ей мало этого, доктор. Она хочет устроиться на работу. Не на работу с полным днём — тогда бы у неё не было времени на все её увлечения — а на какую-нибудь, чтобы занимала четыре-пять часов в день, или с гибким графиком. Кстати, этим летом, в августе, она уже успела поработать воспитателем в детском лагере отдыха. Две недели её не было дома, и мне пришлось приглашать мою маму, чтобы она присматривала за детьми. Не могу сказать, что ей там много заплатили… — Эдик усмехается. — В сущности, заплатили ей гроши. Зачем ей это? Я и так никогда не отказывал ей ни в чём; я, кстати, оплачиваю все эти её хобби, курсы и школы. Но это неважно, дело не в деньгах.