А вот и камень. Стоит, родимый, никуда не делся.
Памятуя о том, что со мной творилось в прошлый раз, я сразу же, не дожидаясь команды старика, стащил с пальца перстень и положил его на камень.
— Э-э-э нет, милый, — усмехнулся тот. — Так сделать тебе в ту осень можно было, когда тебе его на Авось заговаривали. Бог удачи подслеповат — кто лап взденет на свой перст, к тому и придет. А ныне ты чуда жаждешь, потому камень должон все время при хозяине быти, а стало быть, придется терпеть. Возможешь?
— Возмогу, — сказал я не колеблясь.
— Быть по сему, — произнес волхв.
Голос его был на удивление каким-то скучным и равнодушным, словно он не поверил, будто мне удастся выстоять. А зря. В тот раз душа у меня так не болела, и потому тело столь сильно отреагировало на испытание. Сейчас же произошло совсем иное, по принципу: «Хочешь заглушить зубную боль — отруби себе руку».
А тут не рука — куда хлеще. Мне ж эти новости о Маше, как нож в сердце, так что я уже ничего не боялся.
Вдобавок это мне тогда было неведомо, с чем придется столкнуться, а сейчас я имел ясное представление, что именно меня ждет, и был к этому готов. Настолько готов, что даже несколько удивился, когда все закончилось и Световид, уважительно посмотрев на меня, указал жестом, чтобы я убрал руку с перстнем от камня. По-моему, в тот раз, год назад, было гораздо больнее, а сейчас я даже толком не ощутил ни судорог, ни давления на уши, ни тошноты, ни прочего.
Саму руку, правда, жгло и сегодня, да так, что поневоле захотелось заорать во весь голос, но я опасался перебить Световида и терпел молча, находя в этом даже какое-то своего рода извращенное наслаждение: «Пусть мне станет хуже! Пусть!» Мои губы кривились от жгучей боли, но я стойко держался, попутно успевая краем глаза отметить, как туман вокруг меня редеет, разрежается и воздух становится прозрачным и морозно-ломким, как сосулька.
А потом как-то сразу все закончилось. Обошлось без ослепительных вспышек, громовых раскатов и прочих видео- и шумовых эффектов, хотя они, на мой невежественный взгляд, просто обязаны сопровождать любое приличное колдовство. Поэтому я убрал руку не сразу после жеста волхва, продолжая стоять и тупо глазеть на перстень, который выглядел точно так же, как и полчаса назад.
— Снимай длань-то, — нетерпеливо напомнил Световид и ободрил: — Да не боись, вход я затворил прочно, так что не выскользнет твое чудо.
И это все?! Воистину, мне было бы смешно, когда б не стало очень грустно. Обижать старого чудака, искренне считающего, что он мне здорово помог, я не хотел, но не выдержал и спросил: