— Ну вот, приходит в себя, — ободряюще заметил водитель, зафрахтованный нами аж до самой Москвы. — Я сразу сказал — обойдется у вас с актрисой.
Дело в том, что мы объяснили ему наше присутствие в таком глухом месте, да еше в столь экзотических костюмах, съемками исторического фильма. Мол, главной героине стало плохо, потому что молния ударила почти в нее, и теперь мы срочно везем девушку в больницу, чтобы вывести из шока.
— Надо же, как вам не повезло. Гроза в сентябре вообще жуткая редкость, да тут еще прямо в нее угодило, — посетовал водитель. — Жаль деваху, тем более вон она какая… красивая. А как кино-то называется?
— «Царская невеста», — мрачно ответил я и, напоровшись на удивленный и слегка встревоженный взгляд Валерки, пояснил: — О ней у тебя нигде не было написано, так что она из незапланированных. И бояться нечего, бабочку я не раздавил. Она бы все равно утонула в пруду.
— Бабаку… не ластавил… — удовлетворенно подтвердила Маша. — Утанула. Все лавно.
Я так и застыл с открытым ртом, после чего вопросительно уставился на Валерку — вдруг мне показалось? Но нет, судя по его загоревшимся глазам, у княжны и впрямь что-то где-то стало понемногу «включаться». А потом, только гораздо позднее, но в этот же день, пришло время и для моей улыбки. Наступило оно после посещения госпиталя внутренних войск, где ее осмотрел Сергей Николаевич Горшков — главный психиатр и хороший Валеркин знакомый. Первичный диагноз он поставил, как впоследствии оказалось, не просто правильно, но с абсолютной точностью:
— Для полноты картины и вынесения, так сказать, окончательного приговора, девушку лучше всего было бы поместить на обследование в приличный стационар, — осторожно заметил он после долгого, не менее получаса, общения с Машей наедине. — Тогда бы я поручился за свои слова. А пока это всего лишь наиболее вероятный прикид, тем более что случай совершенно нетипичный, — оговорился он и продолжил: — У вашей артистки, молодой человек, не просто шок от молнии. — И выжидающе уставился на меня.
— Ну и что ему сказать? Правду? Тогда он и мне порекомендует полежать в стационаре.
— Она еще и ударилась в падении, — промямлил я и зачем-то добавил: — Больно.
— В смысле — сильно? — уточнил он.
Я с облегчением кивнул.
— Хитро ударилась, — вздохнул приземистый коренастый бородач в докторском халате и сочувственно улыбнулся.
Может, улыбка была, что называется, профессиональной, но мне она показалась искренней.
— Очень хитро, — повторил он, задумчиво поглаживая небольшую округлую бородку. — Такое ощущение, что ее мозг как-то внезапно растерял всю приобретенную информацию, то ли напрочь ее позабыв, то ли…