С духом он собирался долго, но наконец отважился, открыл карты. Мол, он тут ездил по делам в Новгород, ну и Машу с собой захватил — обновок ей прикупить. А пока проживали у двухродного племяша, который состоит на службе у новгородского архиепископа в его особом полку, пожаловал в гости сам владыка, да не один, а с государем. Вот такая получилась радость. Можно сказать, нечаянная. Пробыл царь-батюшка недолго, но, увидев Машу, восхитился ее очарованием и пообещал просватать самолично, чтоб эдакая ангельская краса досталась наипервейшему на всей Руси молодцу. Ну а он, ясное дело, перечить государю не в силах.
— Все мы его холопы, все в его воле, и как он повелит, так и будет. Потому со свадебкой и прочим надо бы обождать, — смущенно проскрипел он и с хитрющей улыбкой добавил: — Ежели государь сосватает ее за князя Константина, я б и тут перечить не стал. Вовсе напротив, принял бы такого веселого зятя с радостию — хорошо памятую тот славный вечерок в Москве. — И тут же заспешил, зачастил с воспоминаниями, уходя от темы.
Мол, он и ныне тоже не прочь повторить это застолье да еще раз послушать славные фряжские песни. Это он про романсы на стихи Есенина, наверное.
А что до дворовых девок, то у него и тут полный порядок — нынче же вечером пришлет стелить мне постель пару-тройку посговорчивее. Хорошая подстава, ничего не скажешь. Мне еще за ведьму прощения просить, а он тут с довеском. Согласись я, и, уверен, утром Маша бы все знала.
Вот же зараза навязалась на мою голову!
Словом, даже повтора с веселым застольем у нас не получилось, и причина та же — очень уж тяготился Долгорукий моим присутствием, а через час тонко намекнул, что не дело хозяину томить гостя, уставшего с дороги, а потому…
Я хотел было возмутиться — с чего он взял про мою усталость, но потом решил, что утро вечера мудренее, и поплелся отдыхать. Девок я разогнал, хотя князь действительно не поскупился, подставив мне двух ядреных молодух — очевидно, и впрямь лучших, что у него были. Но мне не до них — снова думать надо, голову ломать. Правда, размышлял я недолго. Дорожная усталость действительно сказалась — уснул очень быстро, так и не придя ни к какому выводу.
А наутро пораскинуть мозгами мне не дала будущая теща. До самого обеда она приставала с расспросами, как поживает ее стрый князь Михайла свет Иванович да почто его не было в Новгороде близ государя.
Всего я ей говорить не стал, отделавшись краткими и ничего не говорящими фразами: «Жив-здоров помаленьку. Не было его, потому что он оставлен в Москве, ибо царь ему так доверяет, так доверяет, что даже оставил на его попечение столицу». Ну и все прочее в том же духе.