Нет, не нарочно. Кто ж виноват, что не умею я красться по бесконечным каменным залам и коридорам бесшумной серой тенью? Подобно другой тени, очень говорливой такой…
— Степ, не ворчи. Ничего страшного не произошло. Ну, уронила я табуретку, что дальше? Интересно, какой дурак ее тут вообще поставил?!
— Так ты вчера и поставила! Когда на верхнюю полку за книжкой лезла.
Кто бы сомневался? Крайней, как и всегда, опять назначена я!
— Степ, да кого здесь вообще волнует, где мы с тобой шастаем и чем занимаемся? Ты сегодня вообще в этой части замка хоть кого-нибудь видел? А вчера? Или третьего дня? Вот и я не видела.
— То, что мы никого не встречаем, ещё не означает, что тут никого нет, и никто за нами не следит, — глубокомысленно возразил кот и зловещим голосом посулил: — Вот объявится твой некромант, и огребем мы с тобой за наши проделки на орехи! Мне что, меня-то он просто по-быстрому прикончит (а у кошек, между прочим, девять жизней!), а вот на тебе этот извращенец за это немедленно же-е-енится! И будешь ты всю жизнь му-у-учиться! Уу-у-уу! Ну что, стра-а-ашно?!
— Очень страшно! — согласно закивала я. — Степ, а нельзя наоборот, а?
— Это как? — озадачился кот.
— Ну, чтобы колдун меня убил, а на тебе женился?
— Нетушки, — с достоинством отверг мою идею Степан, — мне все эти ваши неприличные штучки и вовсе без интересу!
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. М-да. Впрочем, именно напускное пренебрежение к опасности, порой доходящее до бравады, и помогало нам самим не сойти с ума от страха. Идущие на смерть оживленно приветствовали друг друга…
С того момента, как нас со Степкой затянула воронка перехода в иномирье, по моим подсчетам уже пошла четвертая седмица. Конечно, отсутствие привычного хода небесных светил не позволяло определить точно, сколько дней мы провели в плену у серой мглы. Однако потусторонний свет то разгорался, делая туманную пелену ярче, то временами почти совсем угасал, уступая место густым сумеркам. "В этой дыре ни настоящего дня, ни нормальной ночи нет", — презрительно ворчал Степан, и с его легкой руки (то есть, лапы) мы так и нарекли этот мир: Дыра. Поборов первый приступ отчаяния и малодушия, вслед за неугомонным котом я принялась изучать то место, куда нас забросила злая воля сумасшедшего чернокнижника, и за минувшие дни мы умудрились облазить замок от подвала до чердака, а также его окрестности.
Творение Сивелия напоминало криво стоящий на тарелке горшок с кашей: замок оказался довольно высоким, пузатым, с несуразной плоской крышей и круглым выступом на самой маковке — ну точь-в-точь ручка на крышке! Редкие окна вполне могли сойти за мазки глазури, нанесенные для украшения. Изнутри это строение поражало обилием переходов, залов и лестниц. Практически все помещения были лишены какой-либо отделки: повсюду мы видели голые каменные стены, гулкие полы и закопченные зевы пустых холодных очагов. Нежити действительно было немного, причем довольно необычной. Безликие полупрозрачные фигуры бесшумно скользили по замку, не обращая на нас своего внимания и стараясь не привлекать нашего. Кот на полном серьезе пытался мне доказать, что это были призраки домовых. Именно они ежедневно приносили в нашу со Степкой комнату холодную невкусную еду и лохани с ледяной водой для мытья. Я понемножку подогревала хотя бы пищу с помощью нехитрых заклинаний. Сивелий не снизошел до того, чтобы заблокировать или хоть как-то ограничить мою магию, и это, кстати, наводило меня на очень грустные мысли: высокомерное пренебрежение, с которым ко мне отнесся колдун, могло свидетельствовать только об одном — старый некромант не считал меня хоть сколько-нибудь достойным противником. Однако моя магия начала потихоньку подтаивать: сложенный из желто-серых шероховатых булыжников замок и каменистая пустошь не давали мне, магу земли, практически никакой возможности пополнить силы. Жалкие крохи, которые в этих условиях мне удавалось выцедить из скудной еды, худо-бедно позволяли иметь неприкосновенный запас на самый что ни на есть черный день, но повседневное бытовое колдовство пришлось свести к самому минимуму.