— Что-то забыл? — поинтересовался Аден.
— Все в порядке. Квитанцию о перечислении взносов… вот она, — пробормотал Богданович и поспешил захлопнуть «дипломат».
На самом деле он не мог найти ключи от сейфа. Оставалось надеяться на то, что оставил их дома. Он шел за Напрасниковым и Аденом к выходу, мучительно вспоминая, когда доставал их из кармана в последний раз или пользовался брелоком-фонариком, но слишком много выпил и никак не мог сосредоточиться. Они вышли на воздух, не спеша направились к стоянке. Впереди и сзади шли телохранители Адена. Приятель Напрасникова Холмский громко рассказывал скабрезный анекдот, хохотали чемпионы по мотогонкам Бецкой и Чердаков. Уже стемнело, шел одиннадцатый час. Машины со стоянки вливались в пестревший огнями поток на Старопетровском проспекте. Богдановича должен был подбросить до дома Аден — за рулем его «Хонды» сидел шофер. Об этом они договорились еще днем, когда Аден приезжал в маркет «Ихтиандр» за рыбой: хотелось отвести душу, надраться на банкете, а водителя Богданович отпустил на похороны, поэтому его «Вольво» оставался в гараже.
«Может, я их в машине забыл?» — подумал он о пресловутых ключах и немного успокоился.
На стоянке они простились с Напрасниковым. Телохранители Адена сели в «девятку», за исключением одного, занявшего место рядом с водителем «Хонды». Аден пропустил Богдановича вперед — тому предстояло выйти раньше, на Парковой.
— Что ты кислый такой, Леонтий? — спросил заместитель председателя партии, когда машина выехала на площадь Ганецкого. — Дома нелады?
Богданович через силу улыбнулся:
— С чего ты взял?
— Если возникли проблемы — не молчи, мы их сейчас решим, и будешь спать спокойно.
— Да какие проблемы, Коля? Жизнь прекрасна и удивительна!
В последнее время он все чаще прикладывался к бутылке, приходилось выпивать то с тем, то с этим, выезжать на банкеты, принимать у себя налоговых инспекторов, торговое начальство, чиновников Минфина. В целом все складывалось благополучно, но нервы начинали пошаливать. Он понимал, что своими успехами в бизнесе и скорым продвижением по партийной лестнице обязан не столько способностям, сколько могущественным людям, поставившим на него, как на беговую лошадку. Шесть лет тому назад не без участия прокурора Шорникова и минюстовского чиновника Донца его освободили из мест не столь отдаленных, где он отбывал срок за изнасилование. О судимости знали несколько человек, ни в каких бумагах она не фигурировала, но факт этот мог всплыть в любой момент — стоило показать зубы или не подчиниться. Партийная касса, за которую отвечал Богданович, была ему обузой, тем более что положение дел у него на работе не выдержало бы сколько-нибудь серьезной проверки. Деньги давили на Богдановича тяжким грузом, сковывали его по рукам и ногам, он чувствовал себя держателем воровского общака. Куда уместнее было возложить обязанности казначея на президента «Альтаира» Ленюка или банкира Либермана!