Он сказал лукаво:
— Как любезно со стороны Луизы разрешить мне остаться здесь.
Энджел принялась за шоколадный батончик:
— Вы нравитесь Луизе. И мне вы тоже нравитесь. Меня только бесит, что Эмили во все вмешивается.
— Значит, Луиза хочет мне помочь? И она не против, чтобы Эмили сделала для меня кое-что?
Энджел доела батончик и вытирала губы салфеткой.
— Луиза велит, чтобы Эмили отправилась помогать вам, прежде чем съест свой завтрак.
— Но, Энджел… — начала Эмили. Джон стремительно обернулся к ней:
— Вы приехали сюда на велосипедах, верно? Где они?
— Спрятаны в кустах. Можешь ли ты?..
— Если меня заставят… — захныкала она. Ему показалось, что Эмили переигрывает, но Энджел этого не заметила. Она объявила самодовольно:
— Тебя заставят. Джон объяснил:
— Знаешь ту фунтовую дорогу, что ведет вниз от дома Фишеров? Поезжай туда на велосипеде, а оттуда спустись на шоссе и оставь велосипед там. Постарайся, чтобы тебя никто не заметил. Потом вернись сюда. А когда ты будешь в деревне, расскажи им, что ехала по той дороге на велосипеде, а я подбежал и попросил одолжить велосипед. Они найдут его у шоссе и подумают, что я сел на попутную машину.
Энджел внимательно смотрела на него:
— Значит, вы хотите сделать вид, что уехали, а сами будете тут?
Джон все еще смотрел на Эмили:
— Думаешь, тебе это удастся?
Она улыбнулась радостно:
— Конечно. Я сейчас же еду.
Она подбежала к лазу, нырнула в него и скрылась.
Должно получиться, — подумал Джон. Если он кому и мог доверять, так только Эмили. И он на некоторое время окажется в безопасности. Впервые у него появилась надежда. Он не рассчитывал на это. Все произошло само собой. Но раз уж так вышло — не меньшее ли это из двух зол? Он точно знал, что было бы, отдайся он сам в руки властей. Даже если бы Вики удалось его защитить до появления полиции, его бы арестовали, и все улики беспощадно обернулись бы против него. План, придуманный его врагом, сработал бы точно, как и было задумано. Но теперь, при том, что он здесь и на свободе, нет ли возможности сразиться с врагом? Ведь кто-то из здешних все это подстроил. Кто-то… Стив Риттер?
Голос Энджел донесся до него:
— Эмили — рабыня, правда? Большая, жирная, глупая рабыня, которую топчут ногами. — Джон посмотрел на нее. Она захихикала: — Я все время говорю, что вы плохо обращались с миссис Гамильтон. Я твержу это снова и снова. Ее это бесит. Вот почему я это твержу. Просто, чтобы ее позлить.
Обуздав надежду, которая, он понимал, была слишком хрупкой, он спросил:
— Но ты сказала, что Линда тоже плохая?
Энджел стряхнула с пальцев крошки, посмотрела на сэндвич и принялась развертывать салфетку.