12 мая 1927 г. в Тегеране «Обществом помощи русским беженцам в Персии» была открыта русская библиотека-читальня. В начале 1930-х гг. в Тегеране появился беженец-священник Иона Корецкий Архиерейский Синод РПЦЗ принял его в молитвенное общение и разрешил ему служение, но прихожане не допустили его в свой приход по каким-то своим, вероятно, обоснованным, причинам.
В Урмии оставалась немногочисленная община православных ассирийцев, которые после ухода турок вернулись к своим разрушенным домам Ими до самой своей кончины в 1927 г руководил православный епископ Мар-Илия Затем эти верующие перешли под руководство архимандрита Виталия, который хорошо знал ассирийский язык и любил своих урмийцев.
Еще действовал казвинский Свято-Николаевский храм при Управлении Энзели-Тегеренской и Казвино-Хамаданской шоссейных дорог. В нем служил священник Ефимий Васильев. С февраля 1929 г по январь 1945 г настоятелем этого храма был сотрудник Урмийской Духовной миссии священник Сергий Бадалов, из ассирийцев В Казвине находилось православное русское кладбище, и при нем существовала русская богадельня (старческий дом).
В Энзели на рыбных промыслах братьев Лианозовых находился Свято-Николаевский молитвенный дом После революции в Энзели эмигрировал священник Павел Стеклов, который до переезда в Персию был настоятелем церкви в г Астара Ленкоранского уезда Бакинской губернии Отец Павел служил в этом храме до мая 1920 г, когда в Энзели высадились части Красной армии Промыслы были экспроприированы советской властью, а церковь закрыта Молитвенный дом несколько раз менял свой адрес, переезжая с одного места на другое В целом Энзели, позднее переименованный в Пехлеви, был самым «русским» городом Персии. Большинство горожан были выходцами из России и прекрасно говорили по-русски В 1920-е гг здесь действовала русская школа Помимо Энзели, отец Павел служил для прихожан из главного города провинции Решта, где после 1917 г также образовалась многочисленная русская колония.
В 1933 г, с новой волной эмигрантов, в Мешхеде, главном городе провинции Хоросан, появился обновленческий «митрополит» Василий (Смелов), бежавший с женой и детьми из Туркестана Пользуясь неосведомленностью большинства тегеранских верующих о том, что происходит в религиозной жизни СССР, «митрополит» стал выдавать себя за правильно посвященного иерарха и совершать церковные обряды для многочисленной русской колонии. В июле 1933 г. он письменно обратился к архимандриту Виталию с просьбой прислать ему церковные книги и облачение Связавшись с Архиерейским Синодом РПЦЗ, архимандрит Виталий получил от Синода запрет на молитвенное общение с «живоцерковником», лишенным благодати и находящимся под анафемой, о чем о Виталий информировал русскую общину в Мешхеде и самого Смелова Тогда Василий Смелов обратился к митрополиту Евлогию, находившемуся в то время в константинопольской юрисдикции, и к самому Патриарху Константинопольскому По этому поводу было опубликовано даже специальное послание председателя Архиерейского Синода РПЦЗ митрополита Антония к православной пастве в Персии с разъяснением того, почему нельзя общаться с вновь прибывшим обновленческим иерархом Впоследствии общинам РПЦЗ в Персии еще не один раз приходилось сталкиваться с обновленцами, бежавшими из СССР. Например, с сыном «митрополита» Василия – Пантелеимоном Смеловым, рукоположенным в «священника» своим отцом После смерти отца Павла Стеклова этот «священник» предложил свои услуги прихожанам прихода в Пехлеви, и те, за неимением священника, согласились На неоднократные требования архимандрита Виталия удалить из церкви лжесвященника прихожане отвечали, что он служит «…у нас не по своей воле, а по нашему настоянию с надеждой на Божье милосердие…» Впоследствии Пантелеимон Смелов написал прошение в Синод РПЦЗ о воссоединении с Православной Церковью Синод предписал провести чин воссоединения П В Смелова в Тегеранском храме через исповедь и всенародное покаяние.