– Что ты врешь? Наши сюда не ходят. Старик почесал затылок, размышляя.
– Значит, мы к солдатам ходили. Не помню. Ничего почти не помню, и не надо мне. Хочешь ботиночки? Забирай.
– Нет уж, спасибо.
Никита зло покосился на бомжа. Надо же: мы к солдатам ходили! Значит, напали и убили? Но это невозможно, кордон – не граница казахстанская, не проскочишь. Врет старик.
– Много тут людей?
– Не знаю.
– А что знаешь?
– Беда идет, – повторил Лысый. – Но тебе не страшно, нет. Тебя Зона еще не видит.
– Зона, надо же… – сплюнул Никита. Почему-то рядом с бомжом он чувствовал себя сильнее и увереннее. Или это от сигарет голова кружится? – Страшная какая Зона. Я думал, тут люди вообще не живут. Живут, оказывается, деньги вон зарабатывают.
– Это не люди, это обломки.
Никита даже закашлялся, так неожиданно это прозвучало.
– Сам ты обломок!
– Я не обломок, меня Зона не ломала, а сразу сожгла. Жака выжгла дотла. Жак любил покурить.
– Француз, что ли?
– Не помню. Все может быть. Зона всех к себе тянет, всех хочет сжечь. Ты ей не показывайся – проживешь долго… Пока не заметит, не увидит.
Тогда конец. – Старик вытащил из внутреннего кармана аккуратно сложенный платок и высморкался. Это выглядело бы вполне благочинно, не будь платок совершенно грязным, вроде бы даже в крови. – Погуляю пойду. Гулять люблю.
Лысый встал и, не попрощавшись, зашагал прочь. Провожая его глазами, Никита лишь плечами пожал: поди разберись сразу, как тут все устроено. Червь сказал, что отходить опасно, а этот псих гуляет. Может, они и не увидятся больше…
– Да наплевать, – вслух сказал Никита. – Только ждать и смотреть. Раз оказался таким идиотом, что сам сюда прибежал, надо выживать.
Он как раз успел докурить, когда в доме раздался шум.
– Жрать идите! – закричала толстая женщина Клара. – Ноги вытирайте, сволочи!
Никита вошел и пристроился за остальными к лестнице в подвал. Один, кажется, Хоре, остался наверху.
– Приятного аппетита, Каша, – невинно моргая глазками, сказал он. – Угости сигареткой.
– Нету, – мрачно соврал Никита.
– Жаль. А я тебя водочкой потом угостить хотел… – Хоре гаденько улыбнулся. – Не судьба. Трудно тебе придется из долгов-то вылезать.
– Как-нибудь.
В подвале скупо горели редко развешанные лампочки. Всюду цемент, душно. По узкому коридору бойцы один за другим прошли в нечто вроде зала. Тут помещались два грубых стола, уставленных мисками.
– Сюда! – позвал Никиту хромой Паля, устраиваясь на лавке. – Будешь рядом.
Все улыбались. Варево в мисках и правда недурно пахло, а уж голодный Никита едва в обморок не грохнулся.