Смуглолицый, из арабских удальцов —
Тех, что ведра наполняют до краев,
бесстрашно на помощь поспешают, и мечи их сверкают. Но львиная сила его сразила, земля ногам его изменила, он упал вниз лицом, был растерзан львом, который бросился к остальным, что прибежали за ним. Смерть и брата его к себе поманила, близко к нему подступила, страхом руки скрутила. Он на землю упал, лев его под себя подмял, но тут я подбросил ему свою чалму, и пока лев с чалмою сражался, наш товарищ поднялся, натерпевшись страху немало, и колоть его стал куда попало — так льву погибель настала.
Мы проверили лошадей, что на привязи оставались, за сбежавшими не погнались и вернулись к погибшему другу, чтобы похоронить его.
Когда мы товарища землею засыпали,
Мы плакали в час унылый, горький, безрадостный.
Потом в пустыню мы воротились и вновь в дорогу пустились. Но вот иссякли наши запасы: похудели сосуды с водой, оскудели и сумки с едой. Мы сомневались и в продвижении, и в возвращении, двух убийц опасаясь — жажды и истощения.
Вдруг появился всадник — мы к нему обратились и устремились. Он подъехал к нам, сошел с породистого коня, дотронулся до земли руками, коснулся ее губами. Средь всех собравшихся он выбрал меня, ко мне подбежал, стремя мое облобызал и под мою защиту встал. Я на него взглянул: взора не оторвешь — строен станом, плечи могучие, лицо сияет, словно молния в черной туче, щеки пушком покрылись, усы над губой пробились. Вид у него не арабский — турецкий, наряд же царский, а не купецкий. Мы воскликнули:
— До чего же хорош! Откуда ты и куда идешь?
Он сказал:
— Я слуга одного правителя, который решил меня убить, и я бежал от него куда глаза глядят.
Поглядев на него, я поверил сразу в правдивость его рассказа.
Закончил юноша так:
— А сегодня тебе я служу, весь я тебе принадлежу.
Я ответил:
— Я очень этому рад. Тебя привела дорога в просторный сад, где жизни человеческой не угрожают.
Спутники меня поздравили — так он взорами всех поразил и речью своей пленил.
Он сказал:
— Господа мои! Тут есть родник под горой, вы долго скитались в пустыне скупой — хорошо бы вам запастись водой.
Мы повернули поводья, куда он нам указал; полуденный зной тела раскалял и саранчу оживлял. Он спросил:
— Не хотите ль в тени у воды немного вздремнуть, прежде чем отправляться в путь?
Мы ответили:
— Сделаем так же, как ты.
Он сошел с коня, пояс свой развязал, верхнюю куртку снял. Лишь рубашка прозрачная тело его облегала, красоту его не скрывала. Никто из нас больше не сомневался, что с райскими юношами[21] он разругался и из рая решил удалиться, чтоб от Ридвана