У входа на пристань стояла на страже вира Эйлан, в плаще из оленьей кожи, при мече и боевом топоре. Плащ был с капюшоном, но она не спешила накрывать голову, словно не чувствовала стылого ветра, задувавшего вдоль канала с далекой реки Тигре. Лицо ее горело румянцем, более темным, чем дубленая кожа плаща. Черные волосы она заплела в косу, украсив ее тремя вороньими перьями.
Словно почувствовав взгляд Тилара, вира холодно посмотрела на него и снова отвернулась.
Эйлан, верная обету, всегда была рядом. Оберегая не столько его самого, сколько то, что он обещал ее господину. Семя, год назад ставшее залогом жизни Тилара и его спутников, драгоценный гумор, исполненный Милости, который вир Беннифрен собирался передать своим черным алхимикам. Отдавать этот долг Тилар не хотел и намерен был тянуть, сколько получится. Хорошо бы всю жизнь.
И до тех пор он не сможет расстаться со своей второй тенью в лице Эйлан.
Тилар вновь окинул взглядом стоячие воды канала.
Неподалеку от пристани лежал на боку наполовину вытащенный на берег, давно заброшенный и обледенелый, маленький однопарусник с треснувшим корпусом. Странно, что он все еще был тут. Долгая зима вводила в разорение жителей Чризмферри, у бедняков и вовсе не хватало денег на уголь и дерево, цены на которые все росли. Им только и оставалось, что подбирать ненужное. Обшивки этого кораблика хватило бы, чтобы топить очаг целую луну. Но почему-то никто не тронул эту развалюху.
Впрочем, здесь находилась срединная часть великого города, которая называлась Блайт, давно пришедшая в запустение и столь же заброшенная, как старый корабль. Чризмферри, основанный четыре тысячи лет назад, самое древнее и большое поселение во всех Девяти землях, стоял на реке Тигре, раскинувшись по обоим ее берегам. Чтобы добраться из одного его конца в другой, всаднику понадобилось бы два дня. «Мир — это город, город — это мир». Так говорили о первом городе Мириллии.
Что же в действительности представлял собой Блайт?
Город словно гнил изнутри. Он расползался вширь, вдоль берегов Тигре, по равнинам вокруг реки, но сердцевина его начала обращаться в развалины еще века назад. Каналы заросли илом, крыши домов провалились, мостовые растеряли камни и зияли ямами, коих страшилось любое колесо. И нынче в Блайте проживали лишь те, кто хотел спрятаться от властей, однако и они надолго не задерживались. Проще было найти убежище на городских окраинах.
И зачем Роггер настаивал на столь странных обстоятельствах своего возвращения? Ушел бывший вор из Чризмферри год назад, намереваясь под видом паломника разведать положение дел в Девяти землях и найти, если удастся, какие-то ниточки, ведущие к Кабалу. О заговорщиках-наэфринах — демонических подземных божествах Мириллии, которые стремились развязать новую войну богов, — никто и слыхом не слыхивал после того, как Тилар освободил город. Ни слова, пока ворон не доставил от Роггера загадочное послание. Что ж он выведал, чтобы требовать встречи в таком мрачном месте под покровом тьмы?