Рано утром пятнадцатого июля коммунары уже сидели в вагонах. В первом поместился оркестр, во втором — первый и третий взводы, в третьем — второй и четвертый — пацаны и девчата. Поместился и я с этой компанией, наиболее предприимчивой и опасной в пути.
Ожидая посадки на вокзале, истомились без сна, и поэтому, как только распределили командиры места, открыли ребята корзинки, достали одеяла и завалились спать. Даже самое замечательное наслаждение, о котором все мечтали за месяц до похода — смотреть из окна вагона, было отложено до будущего времени. Только в Донбассе выставили ребята любопытные носы в окна и засыпали друг друга вопросами:
— Ты, наверное, не знаешь, что это за такие кучи?
— Я знаю.
— Ты, наверное, думаешь, что это уголь? Ха, ха, ха…
— А по-твоему, это дрова?
— Это — порода. Понимаешь? Порода, земля…
— А ты все понимаешь? Это, по-твоему, доменные печи?
— Нет, не доменные.
— А что?
— А тебе какое дело, что?
— Это тоже порода?
— Вот народ какой, эти пацаны!.. — говорит Сопин, командир четвертого взвода. — Ну вот, из-за чего они ссорятся?
— Мы разве ссоримся? Мы разговариваем.
— Знаю, какие эти разговоры. Это разговор, а через минуту начинают драться. У меня во взводе чтобы этого не было!
В переднем вагоне заиграл сигнал. Пацаны прислушались.
— Хлопцы, на завтрак!..
Из-под одеял высунулись головы.
— Странно, как-то, вставать не играли, поверки не играли, а прямо в столовую…
В вагон входит Кравченко, член хозкомиссии и ее признанная душа.
— Командир, давай пацанов, получить по фунту хлеба, по два яйца и по яблоку.
— Мы в хлебе не нуждаемся, — говорит Сопин.
— Отправишь двадцать буханок в средний вагон, там разрежем.
По вагону проходит Клюшнев. Сегодня он дежурный командир.
— Что в вагоне не было скорлупы, крошек, санобход будет после завтрака.
Они с Кравченко удаляются, преисполненные важности, — они имеют право переходить из вагона в вагон. За ними отправляется несколько пацанов за завтраком. В отделении девочек тоже зашевелились. Прибежали старшие за буханками и тоже в зависти.
— Вот здорово, у них какие окна, по три человека может смотреть…
Снова в вагоне Кравченко.
— Если у кого попадется плохое яйцо, скажи командиру — обменяем.