Неудача доктора сильно отвлекла внимание коммунаров от морской болезни, даже девочки выдержали испытание геройски. А пацаны, прослышав о таком замечательном влиянии столовой на морскую болезнь, прибежали на свою смену розовыми и радостными и не оставили ни крошки на своих столах. Васька хохочет:
— Вот пацаны, это они, знаете, от морской болезни лечатся — побольше есть, им один матрос сказал.
Колька пришел уже в халате и предлагает пацанам капли, но они гордо отказываются:
— Что мы, женщины, что ли?
После обеда они уже спокойно лазили по теплоходу и заводили между собой мирные обычные беседы:
— Ты думаешь, что это такое?
— Это веревочная лестница.
— Веревочная лестница, ха-ха-ха-ха!
— Веревочная, а какая же?..
— Ванты! Это ванты, а не веревочная лестница.
— Ох, важность какая, а можно сказать и веревочная лестница, тоже будет правильно. А вот скажи, что это?
— Это?
— Ага.
— Ну, и радуйся…
— Бушприт.
К вечеру хлопцы на теплоходе свои люди. Море совершенно утихло, и все вообще соответствовало тем мирным мелодиям, которые разливал над Черным морем Левшаков с верхней палубы, по уверению пацанов называемой спардеком.
Утром следующего дня мы остановились у берегов Сочи.
Я показал коммунарам маяк, возле которого должны расположиться наши лагери. Синенький посмотрел пристально и закричал:
— О, палатки наши видно! Смотрите, смотрите!
Ребята бросились к борту и обрадовались:
— Вот здорово, наши лагери!
Заинтересованные пассажиры тоже радовались:
— В самом деле, замечательно, они еще здесь, а там уже квартиры готовы. Вы, наверное, никогда не боитесь квартирного кризиса.
Посмотрел Левшаков и сказал серьезно:
— Конечно, это наши лагери, вон и Марголин ходит по берегу.
Старшие засмеялись, а пацаны даже обалдели от удивления. Они воззрились на Левшакова, а он прислонил два кулака к глазам и подтвердил:
— Конечно, Сенька, я же его по глазам узнал…
Только тогда пацаны пришли в восхищение.
— Хитрый какой, за три километра и глаза увидел…
На лодки коммунары грузились первые.
— Четвертый взвод, в лодку!
Не лодка, а большая корзина голоногих пацанов, как будто на рынок их вывезли. Поплыли со своими корзинками и малым флагом. С ними и дежурный командир для порядка на берегу.
С последней лодкой оркестр и знамя. Как ни тесно в лодке, а нельзя ехать без марша. На теплоходе закричали «ура» и замахали платками.
На деревянной площадке пристани начинается длинная цепь, ребята передают на высокий берег вещи, мы давно уже привыкли в таком случае обезличивать груз — бери, что попадется. Я иду по цепи и в конце ее вдруг наталкиваюсь на Крейцера.