— Уильям умер, мама в Лондоне, что ж ей теперь делать? — спрашивал себя мальчик, будто решал головоломку.
Клети поднимались раз за разом, а отца все не было. Наконец подле вагонетки Пол разглядел человека. Клеть опустилась на место, и Морел сошел на землю. Он слегка прихрамывал после какого-то несчастного случая.
— Это ты, Пол? Ему хуже?
— Тебе надо ехать в Лондон.
И они пошли прочь от шахты, откуда люди с любопытством глазели на них. Они вышли со двора шахты и зашагали вдоль железной дороги, где с одной стороны раскинулось освещенное солнцем осеннее поле, а с другой — стеной стояли вагонетки, и Морел спросил испуганно:
— Неужто он помер, сынок?
— Да.
— Когда ж?
В голосе углекопа слышался ужас.
— Нынче ночью. От мамы телеграмма пришла.
Морел прошел еще несколько шагов, потом прислонился к вагонетке, прикрыл рукою глаза. Слез у него не было. Пол глядел по сторонам, ждал. Вагонетка тяжело съезжала с весов. Все видел Пол, только отца не замечал, который словно в изнеможении прислонился к вагонетке.
Морел был в Лондоне лишь однажды. И теперь, испуганный, осунувшийся, отправился туда на помощь жене. Был вторник. Дети остались дома одни. Пол пошел на работу, Артур — в школу, а к Энни пришла подружка, чтоб ей не быть одной.
В субботу вечером, повернув за угол по дороге из Кестона, Пол увидел мать с отцом, они шли со станции Сетли-Бридж. В густых сумерках они молча, устало брели врозь. Пол приостановился.
— Мама! — окликнул он в темноте.
Миссис Морел не обернулась, словно не слышала. Он опять ее позвал.
— Пол! — безразлично отозвалась она.
Она позволила себя поцеловать, но, казалось, не сознавала, что он рядом.
Такой же оставалась она и дома — маленькая, бледная, молчаливая. Ничего не замечала, ничего не говорила, только и сказала:
— Гроб привезут сегодня вечером, Уолтер. Ты бы позаботился о подмоге. — Потом повернулась к детям: — Мы решили привезти его домой.
И опять она села, сложила руки на коленях, молча уставилась в пространство. Посмотрев на нее. Пол почувствовал, что ему нечем дышать. В доме стояла мертвая тишина.
— Я на работу, ма, — печально сказал он.
— На работу? — безжизненным голосом вымолвила она.
Через полчаса вернулся Морел, растерявшийся, сбитый с толку.
— А куда ж мы его положим, когда уж привезут? — спросил он жену.
— В гостиной.
— Тогда лучше отодвинуть стол?
— Да.
— А гроб поставим на стулья?
— Знаешь, там… Да, наверно, так.
Морел и Пол, взяв свечу, прошли в гостиную. Газового освещения там не было. Отец открутил столешницу большого овального обеденного стола, освободил середину комнаты, потом поставил друг против друга шесть стульев, чтобы гроб можно было поставить на сиденья.